по-приятельски.
Как ни странно, ей не хотелось так просто расставаться с этим беспечным молодым человеком, и она, приглядываясь к нему, пыталась найти хоть какие-то в нем изъяны. Но, кроме молодости, в нем не было порока, и она удовлетворилась на прощание поцелуем в щечку. В конце концов, это был единственный человек, который хоть как-то понимал ее.
Рано утром она пришла к прокату велосипедов и амуниции к ним, как и договаривались накануне, но ее гид куда-то пропал, и она прождала его до самого вечера, переходя из одного кафе в другое и проклиная испанское «mañana». Потом он все же появился, объяснив, что возникла какая-то веская причина и завтра они непременно поедут на тихий пляж.
– Идите домой и не волнуйтесь, сеньора, – заверил он ее, снова поцеловав в щечку.
Она плохо спала всю ночь, просматривая во сне какую-то дешевую эротику, а на следующее утро они уже ехали на велосипедах вдоль океана. Он впереди, она чуть за ним, изредка поглядывая на его накаченные ягодицы и на то, с какой легкостью он крутит педали.
«Наверно, он иногда заходит в спортзал», – решила она, чувствуя, что уже начинает уставать при очередном подъеме и, решив, что нужно срочно менять фитнес-тренера там, у себя на континенте.
Еще ей хотелось нравиться Диего, нравиться по-человечески, без каких-то там насыщенных намеков на секс или заигрываний. Она давно не чувствовала такого азарта, мужчины всегда доставались ей слишком легко, и такая роль аутсайдера, не дающая никаких ощутимых козырей, сильно угнетала ее. Несколько раз она пыталась догнать его на трассе, но он ловко отрывался от ее навязчивого преследования и беззаботно смеялся. Она злилась, но не сдавалась, надеясь то на попутный ветер, то на его ошибку, и, как искушенная женщина, придумывала ему страшную месть. Иногда, особенно на петляющих спусках, он уходил в сильный отрыв, а на ровных участках держал дразнящую ее короткую дистанцию, и каждый раз, когда его спутница опасно приближалась, задавал пара.
Вообще, вся эта спонтанная поездка на велосипедах напоминала ей ее далекую молодость, и так же как много лет назад, она сняла шлем и распустила волосы, и их быстро подхватил прибрежный ветер. Вот так она по выходным с мужем ездила из Парижа до Реймса, чтобы прокатиться по бескрайним виноградникам и вдоволь надышаться чистейшим воздухом Шампани. Но только тогда она всегда была впереди, и, даже когда Жуль сделал имя на Тур де Франс, он всегда ей уступал свое первое место.
Она все время вспоминала его, когда ей было особенно тяжело, и словно по инерции искала у него защиты и сочувствия. После развода они практически не общались, за исключением тех немногих сцен, когда они улаживали дела в присутствии адвоката. Да, она обобрала Жуля, как липку, но могло быть для него и еще хуже…
«Эх, бедный, жалкий Жуль», – вымолвила она с некой горечью, когда какая-то машина стала притормаживать рядом с нею, громко гудя и сигналя фарами.
В салоне сидела молодая компания геев в каких-то розовых курточках,