она не пыталась.
– Залезай, – сказала она.
Когда они выезжали из ворот академии, Пол наклонился и начал возиться с радио. Мэгги прикусила язык, вспомнив, как раньше они препирались из-за музыки в машине. Она терпеть не могла включать радио за рулем и боролась с желанием напомнить ему об этом. Но затевать ссору сейчас было бы глупо.
Мэгги свернула с укромной аллеи, окружающей академию. Главная улица города в это время года была буйством красок: ярко-зеленые магнолии в нежно-розовых цветах радовали глаз. По давней традиции каждую весну медные памятники в городе – большинство из них изображали важных исторических персонажей – украшались ленточками в честь первого мая. Так что, когда Мэгги проезжала мимо Рид-Парка, ее взгляду представился памятник Джорджу Вашингтону с розовыми и голубыми лентами, струящимися по плечам.
– Ты узнал что-нибудь полезное от охраны? – спросила она, в отчаянии пытаясь нарушить неловкое молчание.
– Никто ничего необычного вчера не видел, – сказал Пол.
Мэгги перестроилась на другую полосу движения. По мере их отдаления от академии движение становилось все загруженнее, и теперь они еле ползли по дороге. Она смотрела прямо перед собой, но краем глаза видела, что Пол сверлит ее взглядом. Мэгги не вынесла тишину.
– Что? – сказала она и вздрогнула от того, как раздраженно это прозвучало. Почему она ведет себя с ним как стерва?
– Я просто хотел узнать, в порядке ли ты, – мягко сказал Пол. – Девочка-подросток, похищение… Уверен, это будит плохие воспоминания о… – Он смутился, а Мэгги морально готовилась к тому, что он хотел сказать. Она знала, что он хотел сказать. Он сам был живым напоминанием об этом. Конечно, он заговорил об этом, потому что беспокоился за нее или даже любил, – но он не понимал, что Мэгги просто не могла говорить о том, что случилось с ней в юности. Нет. Она хранила свои страхи глубоко похороненными в пыльных уголках своей памяти.
– Ну, ты знаешь, – наконец сказал Пол. – Твое детство. Вопросы, оставшиеся без ответа. Твоя сестра.
Мэгги словно обухом ударили. Она знала, что он это скажет, но от произнесенных вслух слов она похолодела. Пол был одним из тех немногих людей, кто знал о ее детстве. Она не скрывала его от него, но когда он пару раз пытался расспросить ее, останавливала. Через месяц после того, как он сделал ей предложение, он приехал к ней домой, не предупредив, и обнаружил ее пьяной в обнимку с фотоальбомом. Это были ее личные поминки, неофициальная церемония, которую она проводила каждый год в день, когда она потеряла – оставила – Эрику. У нее был нервный срыв – но разве нельзя быть слабой перед мужчиной, за которого собираешься выйти замуж? Она пыталась убедить себя в этом тогда, но ощущение дискомфорта от того, что она показала себя такой уязвимой, так и осталось у нее на сердце.
Пол тогда сказал все, что нужно было сказать. Он сделал ей чай и обнимал ее, пока она плакала. Он посмотрел все детские фотографии Мэгги и сестры и пытался утешить ее. Но Мэгги не могла отделаться от ощущения,