и знай – я не в претензии.
Тут ведь как – игра без правил. Главное – свобода, остальное фигня. Согласна?
– Вот ты где, паразит! Загораешь? – сказал кучерявый, здороваясь с Баевым. – Мы тебя с утра ищем.
Две девушки, очень похожие друг на друга, наверное, сестры. Одна тихоня, другая оторва, один на двоих смешной нос картошкой. Которая?
– Как видишь, я не только совершил омовение, но и нашел свидетеля. Это Ася, она из нашей, сто двенадцатой.
Та, что пониже ростом, смерила меня взглядом, потом перевела его на Баева, потом опять на меня. Что-то высчитывает. Понятно.
Не волнуйтесь, девушка, у нас соглашение. Получите своего Баева в целости и сохранности, распишитесь, не забудьте осмотреть на предмет повреждений и царапин.
– Я-то мог бы окунаться и дважды в день, а вот у тебя кишка тонка, – сказал Баев, все еще мокрый, голосом победителя-олимпионика. – Дотянешь до конца сентября, потом сдуешься. Будешь ходить за мной с полотенцами, фиксировать мои личные рекорды.
– Оденься, Даник, – сказала тихоня, та, что пониже ростом. – Хватит тебе. Мы в восхищении, Ася тоже.
(Оказывается, у него есть имя. Даник – это Даниил? Ишь ты…)
– Как это хватит, я только начал! – возмутился Баев и пошел на кудрявого с кулаками. Они немного повозились, потом упали на траву, через минуту Баев уже сидел на своем сопернике верхом.
– Иди ты к черту, водяная крыса, – ругнулся кудрявый, стряхивая его с себя. – Мокрый, склизкий, гадкий. Поглядим, кто за кем ходить будет. Разрешите представиться, – повернулся он ко мне, – Шурик. А это Татьяна и Галина.
Одинаковые кивнули, продолжая меня изучать. Потом тихоня (Татьяна?) вынула из сумки большое полотенце, поймала Баева и начала его усердно растирать выше и ниже пояса.
– Ну вы тут разбирайтесь, а мне пора.
– Эй, мы так не договаривались, – Баев высунулся из полотенца, Татьяна его запихнула обратно, как обезьянку, – у нас по программе прыжки в воду, потом прогулка по аллее славы и возложение сена к бюстику Менделеева.
– Без меня, – сказала я, вставая с его джинсовой курточки. Постелил на земле, чтобы я могла присесть, погреться на солнышке. Хорошая курточка, в левом внутреннем кармане (не от меня, от него) пачка сигарет, называется «Dunhill». В правом мятые деньги, а где ключи? В джинсах, наверное. Настроение почему-то испортилось. – Мне домой почти три часа добираться. Привет бюстику.
– Опять дядя приезжает? – спросил Баев, надевая футболку. – Погоди, мы тебя проводим на вокзал.
– Не стоит, отдыхайте.
Я удалилась как-то слишком поспешно, можно сказать, сбежала. Солнце садилось, тополиное, кленовое, каштановое золото померкло, а я все никак не могла решить, чего же мне сейчас больше хочется – немного поплакать или съесть мороженое. Долго мучилась, потом выбрала «Лакомку», перемазалась, замерзла
опоздала на электричку на какие-то три минуты
потом полчаса ожидания и что-то теплое в груди
как будто подарили вязаный шарф из чистой ангорки
пустой перрон, фонари в радужных иголочках тумана
свободное место у окошка,