стороны… Мы теперь так далеко друг от друга. Мама в Европе, ты в Вашингтоне, я здесь. Я все время думаю о том, как мы жили до того, как… потеряли папу.
– Это было давно.
– Я знаю, знаю, – она начала комкать салфетку. Клер не чувствовала уверенности в том, что сможет найти нужные слова. Ей зачастую было легче выражать свои эмоции в меди и мраморе. – Дело в том, что… ну, даже после того… когда нас осталось трое… – Она на мгновение закрыла глаза. – Было трудно – потрясение от случившегося, потом скандал со сделкой на землю под торговый центр… Мы были прекрасной семьей, но папа умер, и его смерть породила столько слухов… Мы крепко держались, очень крепко, и выстояли, а потом раз – и все врозь.
– Есть телефон, Клер. И потом – от Нью-Йорка до Вашингтона час на самолете.
– Да, конечно. Я не знаю, в чем дело, Блэйр. Все вроде бы хорошо. У меня отличная работа. Мне нравится делать то, что я делаю. Мне нравится моя жизнь. И вдруг… снова этот сон.
– Вот оно что… – он взял у сестры скомканную салфетку, положил в пепельницу, а ладонь оставил в своей руке. – Хочешь поговорить об этом?
– Поговорить об этом сне? – она шевельнула пальцами, но Блэйр держал крепко. Клер не обсуждала это никогда, даже с ним. – Да, все то же самое. Ужасно, когда это случается, но потом ведь проходит… Только на этот раз пока не прошло… Я работаю, но сердце не лежит к работе, и это заметно. Я все думаю о папе, и о нашем доме в Эммитсборо, и о самом городе. Ланч «У Марты» после воскресной службы. – Она сделала глубокий вдох. – Блэйр, мне кажется, я хочу домой.
– Домой? В Эммитсборо?
– Да. Слушай, я знаю, что сейчас у тебя очень много работы, но ты за меня не волнуйся. А мама вернется еще не скоро.
– Да, конечно, – брат чувствовал ее напряжение, и думал, как ему быть. – Послушай меня, Клер. Эммитсборо далеко от Нью-Йорка. Я не имею в виду расстояние в милях.
– Один раз я уже проделала это путь.
– Оттуда сюда. Дорога обратно выглядит совсем иначе. Ты не была там уже…
– Девять лет, – закончила фразу сама Клер. – Почти десять. Наверное, тогда было легче. Я просто поступила в колледж и уехала. Потом, когда мама переехала в Вирджинию, возвращаться стало уже незачем. – Она высвободила руку, отломила кусочек хлеба и положила его в рот, но сделала это не потому, что почувствовала голод, а потому, что испытывала потребность хоть что-то сделать.
– Незачем, это да. Но куда вернуться было, ведь дом-то остался. Это хорошее вложение. Без закладной, налоги небольшие. Арендная плата…
– Ты действительно веришь в то, что это единственная причина, по которой мама не продала дом? Из-за арендной платы?
Блэйр смотрел на сестру. Ему хотелось сказать ей «да», чтобы Клер обрела спокойствие в думах о будущем, вместо того, чтобы искать его в прошлом. Его собственная рана давно затянулась, но вдруг и она неожиданно откроется? Очень бы не хотелось…
– Нет. Там остались воспоминания, по большей части хорошие. Я уверен, что все мы помним этот дом.
– Ты помнишь? – тихо спросила