Остальные только кивали и поддакивали поначалу. Но потом все разошлись, раскричались, распалились невероятно.
– Ужели хочешь ты уйти от нас бездетным, любимый дядя мой, любимый с давних пор? – так поэтично, жалостливо и тихо начал Андрол свой важный разговор.
– Да, дети мои, честно признаюсь, стар я уже для супружеской жизни, так мне кажется.
– Ах, дядя, зачем так умалять свои достоинства?! Ты еще очень силен, крепок, красив. Женщины просто засматриваются на тебя. Неужели не возжелал бы ты юную и прелестную леди, коли оказалась бы она с тобою рядом на брачном ложе тихой лунною ночью?
– Красноречив ты, Андрол, этого не отнять у тебя, но все же наследника, который родится от этой молодой красавицы, мечтал бы я сам и воспитать, а вот боюсь, не успею. Да и к чему теперь производить на свет наследника, когда вновь появился на нашей земле столь любимый мною племянник – прекрасный юноша Тристан. Разве он не достоин сделаться преемником моим во всем?
Ну наконец-то! Этого и ждал Андрол. Ему было очень важно, чтобы Марк сам первым произнес проклятое имя Тристана Лотианского.
– Тебе решать, мой король, тебе одному, – произнес Андрол скорбно, как бы и не надеясь, что дядя примет во внимание его дальнейшие рассуждения, – но все же выслушай, пожалуйста, какие мысли приходят в голову мне и моим друзьям – верным ленникам твоим, славным рыцарям Гинеколу, Гордону и Денейлону.
– Что ж, говорите, – разрешил король Марк.
– Помнишь ли ты, каким странным образом появился у нас в Корнуолле твой племянник Тристан? Охотники встретили его в лесу, и никто никогда после не видел той лодки, на которой, как он сам рассказывает, довелось ему добраться до наших берегов, когда пираты отпустили его. Да были ли вообще эти пираты и эта лодка? А сколько иноземных языков знает твой племянник, какие страшные, поистине дьявольские слова срываются иногда с уст его! Таких слов не только не знают, но и произнести не могут порою лучшие из наших толмачей и мудрецов. А как он свежевал оленя! Ты уверен, что этому учат в Лотиане? Да и Тристан проговорился тогда – Эдвард помнит – ссылался на какую-то неведомую горную страну на Востоке. А каким немыслимым способом обучил он людей ловить рыбу! Это ты помнишь, Марк? Даже собака его с богомерзким именем Луша ведет себя не так, как все другие псы. Арфа его заговорена – обычный инструмент не смог бы издавать подобных звуков. А какую жуткую фигуру сотворил он из обычной и всем известной роты – мне смотреть на нее страшно, не то что слушать…
Андрол выдохся вдруг, и тут же возмущенный монолог его подхватил Гордон:
– Ну а как он подражает птицам! Уж не птица ли он сам в душе? Уж не грифон ли огнедышащий в него вселился?
– Не увлекайся, барон! Уж не зависть ли это говорит в тебе? – передразнил Марк. – Ведь у моего любимого племянника действительно много редких талантов.
– Талантов?! – возмутился Денейлон. – Да разве ж это таланты! Это же сплошное колдовство. Ну скажи, мой