светлых волос. Значительную часть его гладко выбритого лица занимали пухлые щёки, а всё остальное потонуло в них – едва заметный рот, сплющенный нос и узкие голубые глаза без ресниц и бровей. На вид ему можно было дать от тридцати до сорока лет – в зависимости от придирчивости взгляда.
Его сообщница выглядела явно моложе и относилась к тем немногим женщинам, которым идёт короткая стрижка. Она была миниатюрной крашеной блондинкой, с острыми чертами овального лица, покрытого редкими веснушками и едва подкрашенное косметикой. Её уши украшали деревянные висюльки, а из-под выщипанных белёсых бровей пленницу сверлили маленькие глаза такого же пронзительно голубого цвета, как и у мужчины.
Мэй видела эту сладкую парочку впервые. Ей не дали поспать и часа, а после ночных бдений в баре опьянение ещё не прошло.
Мужчина выставил напоказ свои руки, и Мэй заметила какие-то татуировки на его запястьях.
– Ну что, побазарим, – хрипло произнёс мужчина.
– А что такое побазарим? Давайте лучше познакомимся. Я вас не знаю.
– Ишь какая шалашовка! – усмехнулся Илья и положил ногу на ногу.
– Шалашовка? – переспросила Мэй и кашлянула, – дайте мне воды, пожалуйста. Мне плохо, я пила алкоголь.
– Она не русская? – наконец, подала голос Ольга, обращаясь к сообщнику, – странный у неё акцент.
– Поди притарань водички, – махнул тот рукой и обнажил яркие белые зубы.
– Ну и улыбка у тебя! Хоть святых выноси, – пробормотала Мэй.
Ольга вернулась с кружкой, и Мэй жадными глотками вылакала всю воду. Затем вытерла губы рукавом ночной рубашки и спросила:
– Ребята, может, хватит валять дурака?
– А мы ждём, когда у тебя очко заиграет, – ухмыльнулся Илья.
– Чего заиграет? – не поняла Мэй, – ладно, давайте разберёмся. Артур, выходи.
Видя, что это не произвело впечатления, Мэй повторила громче:
– Артур, выходи, вылезай, подлый трус!
Похитители переглянулись. А Мэй продолжила:
– Артур, ты мне нравишься, ты хорошо придумал. Ты талантливый режиссёр! Для меня это было шоком. Вот только актёров подобрал плохих. Добрые у тебя гангстеры, хотя на вид совсем как настоящие! И понимать по-русски не умеют.
Но никакой Артур не появился и не раскланялся. Вместо этого Илья встал, молча подошёл к пленнице и ударил её наотмашь по лицу. Мэй свалилась со стула на пол, Илья рванул её на себя за руку и ударил ещё. Мэй отлетела в угол и ударилась головой о стенку. Дверь хлопнула – это хмурая Ольга вышла из комнаты.
Илья одним движением разорвал на пленнице ночнушку, схватил за волосы и поставил на ноги. Мэй тяжело дышала, и хотя из разбитого носа хлестала кровь, она не орала и не ныла. Она сплюнула и произнесла:
– Ты чего, бешеный? А ты знаешь, кто тебя нанял?
В ответ Мэй получила ещё одну затрещину, посильнее первых двух. Никакая выпитая водка уже не могла притупить боль, и, упав на спину, Мэй закричала:
– Я