На четвертом почти не было ржавчины, потому он был самый чувствительный. Услышать что-то в шумном центре города было трудно. Особенно среди ментальных полей, переполненных мыслями и чувствами людей.
Скорая помощь неслась к больнице. Вой, перекрывающий всех и вся, раздавался не от пострадавших, а от матери одного из них. Возможно, внешне женщина была спокойна, но внутри взрывалась болью и страхом. Тихоновна выпустила из общего клубка тридцатого и седьмого. От приближающейся машины густо и смачно пахло кровью. Молодой и переполненной страданием. Если бы у взвода Паду были слюнные железы, под санитаркой уже появилась лужа. Тридцатый и седьмой поняли, что не смогут удержать молодых. А значит их личный срок подходит к концу. Тридцатый может и переживет этот эпизод, но для седьмого приближалась последняя трапеза. Слишком уж его изъела ржавчина.
Хрупкая, осыпающаяся рыжей пылью ветвь осторожно втянулась внутрь клубка. Четвертый тоже не стал ждать и только тридцатый водил телом из стороны в сторону. Он чувствовал еще кого-то, но дурманящий голод и нетерпение остальных не давали сосредоточится. Четырнадцатый и двадцатый, что формировали руку бабки, уже схватились за край двери подсобки. Тридцатому ничего не оставалось, кроме как юркнуть обратно. Не хватало еще, чтобы тихую бабушку увидели с торчащей из затылка шестиметровой ржавой колючей проволокой. Такого зрелища обычно хватало, чтобы прописаться в Доме Скорби на долгие годы.
Тихоновна поковыляла в приемное отделение, куда обычно приволакивали со скорой. Грушевская, ординатор, ругалась с фельдшером из скорой:
– Мать вашу! – эта интеллигентная женщина крайне редко позволяла себе выражаться, но сейчас ее достали – Везите их в Травму! Мы что, специалисты по собиранию «прыгунков»?
– На Советском девяносто восемь, полна коробочка! – нервно отвечал фельдшер, имея ввиду первую городскую больницу, травматологическое отделение – После майских в коридорах лежат! А до областной не довезем, на мосту пробка!
– И вы не придумали ничего лучшего, – рявкнула Грушевская – как приволочь их к нам?
Как и в любой больнице, в диспансере был травматологический пункт, тем более, что алкаши, наркоманы и психи активно калечили себя и других пациентов. Вот только самоубийц с множественными переломами от прыжков с высоты, их называли «прыгунками», сначала собирали в травматологии и лишь потом их переводили в псих-диспансер.
Тихоновна должна была задуматься, почему целая куча мелких обстоятельств сложилась так, что пациентов приволокли в психушку. Только сейчас взвод Паду уже не мог мыслить здраво. Из открытой скорой доносился стон и причитания женщины.
Грушевская махнула рукой. Если она откажется принимать пострадавших, то ей покажут такое небо в алмазах, что дело может дойти до суда. Санитары подхватили каталку и резво помчались к машине, выгружать пациентов. Никто не обратил внимания на стоящую в уголочке и странно подрагивающую санитарку.