покатились прозрачные слезинки.
Нежная, беззащитная Зоечка вместо того, чтобы тоже заплакать, вся подобралась. С того момента, как Ксана появилась на пороге квартиры вместе со своей непосильной бедой, внутри нее все словно заледенело. Совершенно расхотелось жаловаться на судьбу, страдать, изводить себя страхами. Такое с ней было впервые. Реальная угроза потерять единственную верную подругу была такой же кошмарной, как и те последние, наполненные безысходностью дни, когда в мир иной один за другим уходили родители. Зоечка понимала, что ничем не может ей помочь, и от этого злилась все больше.
– А сколько ему лет?
– Тридцать пять.
– Не так уж и молод.
Ксана вытерла слезы и тепло улыбнулась.
– Зоечка, поверь, он полный балбес и большой ребенок. Его самого легко обидеть.
Зоя потерла пальцем несуществующее пятно на пластике стола.
– Ксана, послушай, в твоем положении все средства хороши. Скажи, а где он бывает, кроме редакции? Туда я теперь точно не пойду.
– Винный подвальчик на Горького. Кажется, «Кассандра». Адрес не помню, ближе к улице Толстого. Он любит там зависать с какими-то гопниками, у них что-то вроде постоянной тусовки по пятницам. Но сейчас искать его там бесполезно, я в этом уверена.
Разглядывая пылинки, пляшущие посреди комнаты, Ксана вдруг подумала, что напрасно сказала Зоечке про «Кассандру». Сама она туда пару раз заходила после работы, передавала Антону материалы от клиента для верстки. Ничего плохого там не было – довольно чисто, даже как-то мило и богемно. Деревянные панели, статуэтки в углах, панно на стенах, сухие цветы в вазах, мягкое освещение – вполне приличный интерьер. Правда, шумно и накурено. Но Зоечка никогда не бывала в таких местах, куда ей идти одной! Она там привлечет к себе внимание, может попасть в неприятности. Впрочем, вряд ли подруга решится, это ей точно не по силам.
Ксана выбросила из головы мысли о «Кассандре» и Антоне, стала вспоминать свой дом. Как он без нее теперь? Совсем загрустил… Она представила детей. Вот Ромка в круглых наушниках «Fillips» увлеченно «режется» в «стрелялки» и ничего не слышит вокруг. Она мысленно подошла к нему, стала гладить по густым волосам, но сын ее не заметил, как старался не замечать ее и раньше. Вот Катя – разрисовывает за столом картинку с принцессой. Ксана с болью в душе обняла ее, вдохнула запах светлых вьющихся волос, но Катя досадливо передернула острыми плечиками.
Дети выросли, она стала рядом с ними лишней, чувствуя, что тяготит их своей заботой. Как с этим мириться, она не знала. О пресловутой дружбе с дочерью и сыном не было и речи – психологи, как ей думалось, красиво обманывали, навязывая жизнеутверждающие постулаты о гармоничных отношениях. Не было никаких гармоничных отношений – только изнуряющая борьба за главенство в их маленькой «стае» и обида, если что-то не удавалось. А, может, дело было совсем не в ней, а в том, что с ними жил Жорик? Может, это именно он задавал семейным отношениям неправильный тон своим пренебрежением