преступления охотникам: возможно, положение тела или какой-то другой аспект окружающей обстановки был неверно истолкован.
Сыщик вдруг услышал какой-то звук за окном и насторожился. Вот, снова – совсем тихое щелканье. Ньеман вскочил, взял оружие, прищурился, вглядываясь сквозь стекло в темноту: чутье подсказывало, что кто-то пытается проникнуть в Стеклянный Дом.
Ни черта не видно, окно никак не открывается!
Он обулся, накинул куртку и начал спускаться по лестнице, стараясь производить как можно меньше шума. Пересек гостиную, открыл балконную дверь – и холод захватил его врасплох. Ничего необычного, только черные стены и длинные лужайки. Никаких теней, ни малейшего движения.
Ньеман чуть расслабился. Ночь была невыразимо прекрасна, в ней смешались ясность (он различал иней на коре деревьев и росу на еловой хвое) и смутное колебание: туман хлопьями стелился над землей.
Он полной грудью вдохнул влажный воздух, как будто вознамерился присвоить себе часть окружающей красоты. Запахи проникали прямо в мозг, пьяня и чаруя. Ньемана качнуло, он выпустил рукоять «зигзауэра» и тут увидел ее.
Лаура фон Гейерсберг шла вдоль елей, по правой стороне. Она была в джинсах и темном пальто и обнимала себя за плечи, словно пыталась согреться. Черные волосы летели за ней, касаясь деревьев, как лаковая щетка темной ткани.
Ньеман сунул пистолет за пояс, сделал шаг, другой. Графиня снова исчезла, и он побежал.
16
Ровно через минуту он оказался у прогалины между деревьями. Тропа из красной утоптанной земли указывала направление в потемках, как длинный ледяной палец.
Ньеман притормозил, чтобы не обнаружить своего присутствия. Под ярким лунным светом схваченный холодом пейзаж выглядел стеклянным, готовым разлететься вдребезги. Хрупким – и опасным. Такой и горло легко перережет.
Никаких следов графини.
Сыщик пошел дальше, проклиная себя за неповоротливость и глупость: нечего было злоупотреблять красным вином!
Но где же Лаура?
Он уклонялся от колючих веток, смаргивал упавшую на веки росу. Ему чудилось, что он оказался в сказке. Или в легенде. В голове звучало слово Шварцвальд. Черный лес, земля духов и волшебства, территория мертвых углов и складок земной коры, где обретается самая темная часть души…
В этот момент он наконец увидел женщину.
Она шла по тропинке под прикрытием тяжелых ветвей. Ньеман поспешил следом, петляя между черными деревьями. Окружающий пейзаж снова показался ему остекленевшим. Небо напоминало замерзшее озеро, ели – сталагмиты, глядящие верхушками вверх. Туман тоже поднимался, земля влекла его к себе, как Луна приливы. Сам он выдыхал клубы серебристого пара, который тянулся к туману, чтобы слиться с ним воедино.
Графиня шла, по-прежнему обнимая себя за плечи. Полы пальто цеплялись за нижние ветки, и на иголках появлялся след от стряхнутых капелек.
Согнувшийся пополам Ньеман старался двигаться