начал он. – Вот когда служил в Афгане, приходилось часто ночевать в горах. Эта страна далеко отсюда, а небо там точно такое же, как сейчас висит над нами. Однажды нас окружили душманы, пули свистят, головы поднять нельзя. Отстреливаемся, ждем подмогу. Со мной рядом за валуном лежал замполит роты Юра Петренко. Когда в его автомате кончились патроны, он перевернулся на спину, посмотрел в небо и тихим голосом стал читать какие-то стихи. Не знаю, кто автор этих стихов, но несколько строк я запомнил. Вот послушай, – Николай Викторович приподнялся на локтях:
Мы встретимся там, во вселенной,
В других небывалых мирах,
А здесь, на земле этой бренной,
Оставим свой тягостный прах.
– Вот такие стихи, – снова опускаясь на солому, проговорил Николай Викторович. – Когда замполит заметил, что я его слушаю, он стал размышлять в тему прочитанных стихов.
– А ведь и небо, и звезды, и луна здесь точно такие же, как у нас в России, – говорил мечтательно Юрка. – Даже млечный путь такой же. Мне иногда кажется, что звезды на небе, это души людей, покинувших землю. Там где-то и мои солдаты, которые погибли вдали от родных мест. Вот они сейчас смотрят сверху на нас, прижатых к скалам огнем душманов, и жалеют. – Замполит на какое-то время замолчал, а потом вдруг сказал: – Знаешь, Николай, скоро и моя душа будет рядом с душами моих бойцов. И когда ты будешь смотреть в небо на звезды, то увидишь, как будет тебе светить ярким огнем и долго мигать моя усопшая душа.
– Мели, Емеля, твоя неделя, – ответил я ему.
– Мели не мели, а я чувствую, что пребываю на земле свои последние денечки.
– Я, конечно, не поверил замполиту. Мало ли что. Парень он был еще молодой. Могли нервы сдать. Откровенно говоря, было страшно лежать в темноте в окружении обкуренных душманов. Мы до рассвета не сомкнули глаз. Не спали и другие бойцы и офицеры. С первыми лучами солнца к нам на подмогу прилетели наши вертолетчики. Одним словом, вытащили нас тогда живыми и почти невредимыми. А вот предчувствие Юрки оказалось верным. Вскоре он был тяжело ранен и по пути в санчасть скончался. Знаешь, – повернулся Николай Викторович к Григорию, – я был потрясен его гибелью. Мне не хочется верить в то, что он предчувствовал свой конец. Быть может, это роковое совпадение. Но в то же время, он так уверенно говорил о своей скорой смерти. Наверно, каждый человек заранее предчувствует, когда заканчивается его пребывание на грешной земле.
Николай Викторович замолчал. Молчал и Григорий. Уж больно мудреные слова услышал он от своего начальника. Хотя, какие они мудреные. Просто думать об этом почему-то не хочется. А там, в горах Афганистана, под пулями, конечно, в голову могут прийти всякие мысли.
– Вот вы, Николай Викторович, будете, наверно, с меня смеяться, – заговорил Григорий, – но я уверен, что параллельно с нашим миром существует какой-то другой. Ведь души умерших так просто не улетают. Они находятся на земле в виде какого-нибудь электрического сгустка или плотного воздуха. Я это по себе знаю.
– Интересная