в платке, другая без платка. Та, что в платке, долго лизала сморщенную, как ее лицо, обертку.
Это было давно, в старших классах. Ехал в маршрутке, вдруг по ступенькам поднялась женщина в черном плаще. Плащ распахнулся, обнажив обтянутую нейлоном ногу. Как это бывает у колготок, где-то наверху они уплотняются, меняют цвет.
Женщина встала рядом с ним, потом повернулась спиной. Он не мог оторвать глаз от маленького разреза внизу плаща. Неужели она без юбки?
Осторожно он дотронулся до икры, почувствовал, как это. Затем поднялся чуть выше. Сидеть было неудобно, приходилось изгибаться.
Чтобы не спугнуть женщину, он старался не дотрагиваться до ее тела. Главное было узнать: неужели она без юбки?
Зачем ему это, на кой черт – это второй вопрос, второй и третий.
Автобус тряхнуло с такой силой, что женщина упала. Упала без сознания. Плащ задрался, и теперь все могли видеть, что она без юбки.
Милиция приехала через пять минут, «скорая» через двадцать, машина морга еще через десять. Все это время маршрутка стояла у обочины с открытыми дверями. Все, кроме него, вышли, им было неприятно. Любой ротозей мог подойти и посмотреть на стройные ноги женщины и полоску белых трусов, но его не покидало ощущение, что по-настоящему эти ноги открыты только ему, ноги и все остальное, некая тайна.
Спустя месяцы и годы ему казалась, что та женщина перед смертью делала невольные встречные движения, прижималась к нему мягким бедром и грудью. А он, когда его рука в тряске случайно касалась плоти, дотрагивался до нее. Это была еще одна их тайна.
– Все, ребята, приехали.
– А назад?
– Назад возьмете такси.
– Может, еще разочек прокатимся? – Рауль потянулся к грудному карману.
– Нет, ребята, я здесь машину сменщику сдаю. Вон он ждет.
Шли домой через весь город. Пешком.
– Шнеле, шнеле, – хлопая по лопаткам, подхлестывал нас Жан. Мы вытянули руки к небу, словно пытались нащупать что-то невидимое, например попутный ветер. Или опереться на звезды.
– Иду на рекорд Гиннесса, – сам встал на руки Жан.
– Смотри не споткнись.
– Не говори под руку.
Пройдя метров пятьдесят, Жан потерял равновесие.
– Кстати, – завалившись набок, заметил он, – для криминалистики было бы лучше, ходи люди на руках. У каждого человека свой неповторимый рисунок на пальцах. Не правда ли, удивительно?
– На передних конечностях, – поправил Рауль. – Люди бы надели боты на передние конечности.
– Тогда нет никакой разницы, – согласился Жан. – Пришлось бы опять искать людей по следам от подошв.
– Что-то я не вижу здесь никаких следов, – заметил Рауль.
– Потому что здесь никто и никогда не ходил. А у нас в Париже по всем мостам гуляют влюбленные.
– Ну прям, – сказал я.
– Что?
Миллион тысяч сто двадцать два раза ходил я со своей любимой через этот мост. Первый раз, кажется, после выпускного бала мы так же вот шли и шли, просто шли на рекорд Гиннесса. Последний раз после