на минное поле. Тем более что советские партизаны будут подавать немцам из захваченного северного укрепления ложные сигналы.
Сам Мясенко должен будет командовать лобовой атакой. Яковлев и Терентьев займут фланги, а Ковалев возьмет на себя ответственность за захват северного опорного пункта.
Затем каждый командир отряда, каждый партизан отрабатывал в течение нескольких часов на макете маневры, которые должно было совершать его подразделение, и повторял их много раз.
Рядом всегда находился Мясенко, объясняя партизанам без задержки многочисленные подробности: вот заброшенный дом, но этому нельзя доверять, он может быть заминированным. Вот глухой забор: он поможет укрыться. Ночью, когда вы будете атаковать южное укрепление, там будет грязная немецкая свинья по имени Шпренгер, Эмиль Шпренгер. Он изнасиловал мать из семьи коммунистов в Брянске.
Мясенко умело возбуждал боевой дух партизан рассказами подобного рода, реальными или выдуманными. Это уже не имело значения. Если немец виновен, то это некому засвидетельствовать, это еще один солдат, который насиловал, убивал и жег. (К сожалению, выдумывать не было необходимости. Зверства немецких оккупантов и их пособников не знали границ. Обычным делом было сожжение заживо в запертых сараях, забивание колодцев убитыми (и еще живыми) малолетними детьми, не говоря уже об обычной практике оккупантов (виселицы, расстрелы, насилия). – Ред.)
Все радиоустановки немцев следовало уничтожить посредством взрывчатки: за это была ответственна особая группа подрывников. Каждый партизан должен был собрать оружие и боеприпасы в количестве, которое способен унести.
Что касается гражданских лиц, то их следовало предупредить о штурме партизанами домов, за исключением предателей, которых надо было ликвидировать. Когда речь зашла о возможных немецких пленных, Мясенко безнадежно махнул рукой: это не хотелось обсуждать.
Обрадованный предстоящим боем, Ковалев решил помыться и побриться. Он любил и уважал Яковлева, но такого, как их новый командир, у них еще не было. Ковалев вспомнил трактор, который он водил день за днем на полях у селения Воржны. Возможно, он и был силен в своей профессии, но только на войне почувствовал себя настоящим человеком. Стреляющий пулемет был столь же горяч и подвижен, как женщина. А мина напоминала маленького зверька, который прячется в земле. Старикам, которые прожужжали ему уши своими рассказами о революции и Гражданской войне, пришлось сейчас замолкнуть. Конечно, прошлое лето (когда происходило немецкое наступление) не радовало, и он в глубине души иногда испытывал страх. Но как справедливо говорил Яковлев, «впереди богатый урожай».
Ханс Фертер, находившийся в Ревнах, был огорчен. Один из партизанских отрядов вдруг сорвался с места, и он не обнаружил его следов. Ни один из его агентов не доложил ему об этом, несмотря на настойчивые требования.
Фертер знал, что в последнее время состоялось важное совещание командиров