Олег Кудрин

Лина Костенко


Скачать книгу

слову, Ржищев по форме похож на кривовато выписанную букву «Т»: он вытянут вдоль рек – Днепра и впадающего в него Леглича.)

      Однажды Лина, сама маленькая еще девочка, не умеющая плавать, стала спасительницей. Тонул, как потом оказалось, соседской мальчик Виталик, меньше ее по годам. Но Лина обо всем этом не знала, когда услышала крик почтальона, шедшего мимо: «Спасайте ребенка!» Не разуваясь, скатилась по склону, в сорняках и колючках, и шлёпнулась в воду. Вспомнила (или вычитала?), что тонущих надо хватать за волосы. А он-то стриженый! «Черноволосая головка то появится над водой, то снова тонет. А в этом месте глубоко, нет дна под ногами. Сама не знаю как, но как-то выбросилась с ним на берег. Что-то слышала об искусственном дыхании – жму на грудь, а у него изо рта – вода фонтанчиком. Так я схватила его и потащила к взрослым»[16]. Дотащила. Время было к осени – прохладно, вечерело рано. В двух дворах, спасительницы и спасенного, развели костры, детей укрыли одеялами. А раз уж костер, угли, то и испекли что-то, и уже передают один другому печеную кукурузу и картошку.

      …Но не только Брема читала юная Лина. У нее была «богатейшая детская библиотека» – вся, как она говорит, тогдашняя детская лектура. Печаль, однако, в том, что однажды библиотеку, подвешенную в сарае в корзинке, съела коза. Лишь одну книгу она отказалась потреблять – некрасовского «Деда Мазая». Любопытно, что прочтя ее, девочка поняла почти всё – кроме каких-то «дупелей», которых стрелял Мазай уже во второй строчке мини-поэмы. Что интересно, три кузины этого слова тоже не знали, хотя, как отдельно замечает Костенко, были начитанными и эрудированными.

      «Три кузины», двоюродные мамины сестры, вообще занимают большое место в ее воспоминаниях. В Ржищеве Лина была и под их, а не только бабушкиной опекой. Три сестры очень любили цветы, выращивали их в саду, отчего описание-представление также становится похожим на сказочное.

      Немов чарівні декорації —

      жасмин, троянди і бузок.

      Кузини мамині, три ґрації,

      як три принцеси із казок.

      Які ж були вони вродливі,

      три Лади-Либеді тоді!

      І трішки-трішки вередливі,

      і дуже-дуже молоді.

      До них у гості ми приходили,

      вони жили через город.

      О тихий сад мойого подиву,

      де сливи звалися ренклод![17]

      По словам Костенко, красота «трех принцесс» была очень разной: «Одна эпическая красавица, тяжеловатая и волоокая, за некоторую манерность ее у нас называли “Пуркуа”. Вторая – веселая, живая, остроумная, работала на телефонной станции. Третья – классический тип Золушки, тиха и незаметна, красавица, если присмотришься»[18].

      Была, правда, и четвертая сестра, Сусанна. О ней Лина Васильевна вспоминала реже и отдельно от «трех кузин», во-первых, потому что жила она в Киеве и приезжала в Ржищев только летом, во-вторых, потому что погибла в войну. Но в детстве эта кузина тоже производила огромное впечатление на девочку – ведь Сусанна была художником! Она ставила в саду мольберт и писала акварели – сирень, розы: «Выходила