Алексей Макеев

Отель с видом на смерть (сборник)


Скачать книгу

проспекту улочку.

      Тишина вечерняя. Тополя с набухшими почками заслоняют фасады сталинских домов. На углу материализовалась кучка подвыпивших детей – потащились по диагонали через дорогу. Он сместился вправо – на щербатый угол, следили с этой точки. И застыл, уловив в неподвижном воздухе аромат… Тончайшие флюиды дорогих французских духов. Не успели раствориться. Это вовсе не означало, что женщина вылила на себя целый флакон. Достаточно символического мазка в районе обеда. Максимов обладал несвойственным для курящего мужчины обонянием.

      – Ты чем-то озабочен, но это не я, – грустно вымолвила Маша, гнездясь у него под мышкой. Он курил, пуская дым в приоткрытую форточку. Телевизор в углу бесшумно транслировал вечерние новости НТВ. В Багдаде что-то привычно взрывалось. Женская нога привычно покоилась на коленях. Привычная постель привычно смята и шуршит. Но состояние сегодня какое-то подвешенное. Неспокойно на сердце.

      – Прости, Маша, настроение не в дугу. Клиентка под занавес испортила… Не могу избавиться от ощущения, что со мной это уже происходило. Время года, правда, другое – сентябрь, дожди… Перевари ситуацию: у тебя зазвонил телефон, и незнакомый голос с придыханием сообщил, что жить тебе осталось ровно неделю. Двое суток проходит, снова звонок – с напоминанием об оставшихся пяти. И так далее – вплоть до последнего дня. Ты не имеешь возможности высказать свои претензии, ты не знаешь, шутка ли это, а если нет, то чем заслужила. Каковы твои действия, Маша?

      Женщина оцепенела. Он почувствовал, как мягкое плечо обрастает гусиной кожей.

      – Это страшно, Костя… – Ее передернуло. – Даже шутка – все равно какая-то нелюдская, до инфаркта может довести. Ничего себе шутка! Не приведи бог. Неделя… Это хуже, чем один день. Сутки пролетают быстро, а неделя тянется как резиновая. Семь дней неизвестности… Да я от ужаса бы померла, ты же знаешь, какая я трусиха…

      – Думаешь, неспроста назначается недельный срок? – насторожился Максимов.

      – Ну разумеется, Костя. Кто-то хочет, чтобы женщина подольше помучилась… А ты не шутишь? Ей правда позвонили и сказали, что она умрет?

      Затрещал телефон на тумбочке. Маша подпрыгнула и села, заблестев глазенками. Сердце невольно сжалось. Не лучшее мгновение в жизни. А он-то сам чего боится? Скрипя зубами от досады, Максимов первым схватил трубку.

      – Гуд найт, папахен, – бодро сообщила Маринка. – Я так и знала, что в этом городе должен быть кто-то живой. Тебе не кажется, что пора и честь знать?

      – Не надо ее знать, дочь, – облегченно вздохнул Максимов, – Честь желательно иметь и расставаться с ней как можно позже. Ты имеешь что-то сообщить?

      – Прикинь, папахен, я залезла в компьютерную адресную книгу. В нашем городе двенадцать Константинов Андреевичей Максимовых, шесть Александров Сергеевичей Пушкиных, ни одного Михаила Юрьевича Лермонтова и целых два Бориса Годунова, один из которых – Федорович… Стоп, папахен, не бурчи, я твою краденую программу уже закрыла. Перехожу