их. И он лишился ОПОРЫ и их ЗАЩИТЫ, чем помог себя ослепить. Ему оставалось только пропадать во мраке беспутья.
9. В леспромхозе деньги стали платить через каждые полгода и только один раз. Когда наступила весна 1993 года, отец СВЯЗАЛСЯ с одним долговязым тощим грузином, который перебивался случайными заработками, и решил уволиться из леспромхоза. Он даже не получил расчёта при увольнении. В конце лета эти деньги отдали мне, чтобы ему туда не пришлось идти за ними.
Осенью я сам собрался увольняться, но отец посоветовал мне держаться там, потому что неизвестно было, что будет ДАЛЬШЕ. К зиме у него и у этого грузина никакой работы уже не было
Одноглазый отец моего одноклассника, который в течение многих лет с наступлением тепла приезжал в эти края, чтобы взяться за работу, которая была СВЯЗАННОЙ со строительством. У него был опыт и СВЯЗИ.
Стояли уже жестокие морозы, когда он предложил моему отцу и грузину поработать в той бригаде, которая набиралась. Нужно было достроить какой-то ДВУХЭТАЖНЫЙ дом, чтобы в нём разместился какой-то банк. Строительство этого дома ТЯНУЛОСЬ так, что уже в течение продолжительного времени, он так и оставался на уровне ПЕРВОГО этажа. Продолжить это строительство взялся одноглазый.
Он СДЕЛАЛ предложение моему отцу ОТДЕЛЬНО от грузина получать у него восемьдесят тысяч в месяц, а тому ОТДЕЛЬНО от моего отца пообещал платить сто ДВАДЦАТЬ тысяч в месяц. Одноглазый приносил с собой варённую, в «мундире», картошку. Во время обеденного перерыва, но предлагал её отведать и остальным. Этим он лишний раз ПОКАЗЫВАЛ, что и он находиться далеко не в лучшем положении. Грузин не отказывался поесть его варённой картошки и потом получил в ДВА раза меньше денег. А мой отец предпочитал уходить домой на обед, и получил через месяц восемьдесят тысяч. Получалось, что одноглазый высчитывал за своё угощение по той цене, которую сам устанавливал. И получалось так, что грузин ел эту картошку как в каком-то дорогом ресторане. И те, кому было обещано получать по шестьдесят тысяч в месяц, получали меньше, если не отказывались от настойчивого предложения отведать этой картошки. К весне грузин решил уйти из бригады. Когда в конце весны те, кто ещё оставался в бригаде, стали спрашивать одноглазого о том, что когда же они получат деньги за прошедший месяц, тот отвечал: «А когда мы работали в этом месяце?!»
Из Еревана приезжал один армянин, который подобно одноглазому, осенью и зимой привозил мелким оптом женские сапоги на продажу. Когда наступила весна, он стал ТЯНУТЬ моего отца поработать в «дорожном», где нужно было на всех крышах наклеить слоями толь на разогретом битуме с добавлением гудрона. Моему отцу самому уже хотелось уйти от одноглазого, который так стал ТЯНУТЬ с выплатой заработанных денег, что позволило ему за один месяц никому так НИЧЕГО и не заплатить. И меня этот армянин ТЯНУЛ поработать в «дорожном».
Я в самом начале мая 1994 года