вскрикнул.
– Мовсар Бичоев.
– Каким был в очереди?
Под тяжкий вздох – работа началась – Иванов раскрыл протокол допроса «о двух листах». Уродец сверкнул быстрым глазом: всё понял – и сразу. Но это не помешало ему начать традиционно:
– Я не понимаю…
– Русский язык не понимаешь? – без отрыва от протокола не шевельнул бровью Иванов.
– Нет, язык понимаю. Вопроса не понимаю.
Иванов «приподнял» один глаз и укоризненно посмотрел им …на Галимова.
– А ты говорил мне, что с товарищем уже провели разъяснительную работу… Я «смертельно разочарован», товарищ капитан…
Толик скрипнул зубами.
– Сергеич, ну, вот… честное пионерское! Сейчас поправим! Ты только выйди на минутку… ну, или хотя бы отвернись!
Иванов задумался: Гамлет и «Мыслитель» Родена – в одном лице. Выходя из раздумий, он поморщился – и потрепал мочку уха.
– Я не буду вам мешать: займусь протоколом.
– Идёт! – «санкционировал» Галимов – и тут же раздались глухие стуки, звук падающего на пол тела и «буцкающих» его ботинок. Примерно через полминуты «ударного труда» – «ударного» в прямом смысле – «подшефный» взмолился о капитуляции.
– Третьим! Я был третьим! Но всё было по согласию! Девки сами… Они сами!
– Ты ещё скажи, что они тебя умоляли отъе… ть их! – вразрез кулакам ухмыльнулся Васильев, здоровенный «опер» Зеленодольского ОМ, недавно «сосланный» из «района» за совершение должностного проступка. Должностной проступок был вполне традиционным для оперативного работника: не рассчитал собственных сил… и сил «подшефного». Последней оказался хлипкой конституции, в результате чего Нефёдов оказался в «ссылке».
Несколько глухих ударов дополнили картину «оперативной работы» с подозреваемым.
– Я всё скажу! – взвыл Бичоев. – Всё скажу – только не бейте!
– Сергеич?
«По получению запроса» Галимова, Иванов, словно нехотя, оторвался от протокола, и равнодушным взглядом скользнул по распростёртому на полу телу чеченца. «По дороге» он отдал должное оперативникам: ребята отработали качественно, не оставив на лице «подшефного» никаких следов контакта того с их кулаками. Разумеется, «лужи крови» исключались даже на уровне теории.
– Перерыв, мужики, – «санкционировал» Иванов, и Васильев отпустил ногу «подшефного», которая закрывала ему доступ к паху «объекта работы». – Водворите эту сволочь на стул. А ты, мразь…
Сорванным ещё по дороге прутиком Иванов приподнял нижнюю челюсть «объекта», присутствующую только наполовину.
– … если будешь врать – пеняй на себя. Тогда я не просто выйду – совсем уйду. Больше того, оставлю тебя до утра с этими добрейшими людьми. И уже ничего я не смогу тебе гарантировать. Сохранение «девственности», в том числе. Конечно, сами эти, донельзя благородные люди…
Галимов не выдержал – и прыснул в кулак: изящные