на свет прямо в свой день рождения. Я эти подробности так хорошо знаю, потому что с самого начала для меня было важно знать, кто я и откуда.
А дальше… Дальше тоже все было совсем не весело – так же, как и начиналось тогда, 30 лет назад, в роддоме. В доме малютки я пробыл положенное время, а потом меня определили в детдом. Что-то на небесах, наверное, щелкнуло, потому что это оказался самый лучший детский дом в нашем городе. И тем страшнее мне до сих пор представлять, что было бы со мной, если бы это оказался самый плохой детдом города. Меня били. Много, часто, остервенело. Такое ощущение, что били всегда, все то время, что я там жил. Человеческая раса и без того жестока, а что уж говорить, когда это маленькие человеческие волчата, к которым попадает очень непохожий на них волчонок. Большая голова, крупные нос и губы, нависающие веки, одутловатые щеки, сам пухлый, а ведь пухлыми в таких учреждениях дети не бывают априори. Как такого не бить…
Когда я уже начал думать, что бы с собой сделать самому, чтобы прекратить это навсегда, на меня вдруг обратил внимание Сергей Иванович, наш новый физрук. Он поступил мудро, как поступили бы лишь единицы. Когда он понял, что происходит, он не стал меня защищать, щемить моих обидчиков, нет. Профессиональный тренер по борьбе, он пригласил меня, увальня, к себе, на занятия его секции, которые проходили в спортзале нашего детдома. И больше уже не выпустил из рук. Он не только обучил меня своему искусству – он дал мне все. Своей возросшей силе духа, своей теперешней жизненной философии, своей новой подтянутой поджарой фигуре, наконец – всем я обязан ему.
Я окончил школу, поступил в институт физкультуры, переехал в общежитие и постарался начисто забыть о своем детстве в детдоме. А с Сергеем Ивановичем мы продолжали оставаться добрыми друзьями. А однажды, за беседой, я показал ему свои дневники, которые вел с раннего детства. Все эти потрепанные общие тетради, с кое-где заскорузлыми от слез страницами… Прочтя кусочек, Сергей Иванович забрал все дневники с собой и прочел их за одну ночь. А наутро, когда мы встретились, он сказал, что покажет их своим приятелям, супружеской паре, владельцам известного издательского дома. А дальше было как в кино, мама. Издатели захотели познакомиться со мной лично, знакомство состоялось, я стал вхож к ним в дом, мы стали общаться на короткой ноге. На основе моих дневников они издали книгу, которая сразу выстрелила. О новом даровании заговорил весь город, а следующие тиражи разлетелись и по соседним странам. Потом была еще одна книга, потом еще… – дневников-то хватало. И так к 30 годам я стал известным писателем, мама. А сегодня, как раз в день своего 30-летия, я закончил свою “юбилейную”, пятую книгу. И мы договорились с супружеской парой моих издателей, что я сегодня же принесу рукопись к ним домой. У них намечается званый ужин – сегодня день рождения не только у меня, но и у жены издателя. Так что я сейчас дописываю свое письмо, мама, запечатываю его в конверт, встаю со скамейки (на меня уже косятся прохожие), бросаю его в ваш ящик и звоню в вашу дверь. И с днем рождения!»
Марс и сникерс
К утру они вышли на равнину. Она простиралась, насколько хватало глаз. Серо-голубая, в цвет