и сорняки всякие выращивать, а перевербовывать, запугивать, отстреливать, наконец! Свою созидательную работу вести. Каждый день! Защищать своё жизненное пространство. Не своё, сука, личное, а наше! Ведь были ж успешные примеры в истории. Нет, осваивать новые грани в потреблядстве вам оказалось интереснее. Чоповцы с холодными руками, блядь!
Кстати, Железный Феликс, уже и не прокатило бы… за позывной. Непозволительная роскошь называться Благородным Оленем или Быстроногим Ягуаром. А то ведь вымрешь, как тот нерасторопный олень. Или пойдешь в резервацию.
Надо два слога. Просто Феликс, или Филя, это да, правильно. Айрон… тоже ничего, хоть и не по-лапотному.
А по сути – вы, конечно, правы. Грустно признавать, что бо́льшую часть жизни, точнее наиболее стремительную ее часть, тебя не называли по имени-отчеству.
Впрочем, про отчества при обращениях можете потихоньку забывать. Уже скоро даже на визитках будут писать только фамилию и имя. Не говоря о прессе всех уровней. Лет через цать даже молодежь будет называть тебя по имени. Но на «вы», конечно. И без всякого… уменьшительно-ласкательного. Если заслужишь.
Отчество, было дело, даже на американский манер сократилось до одной буквы с точкой. Я сам писал, помню, Александр И. Бондаренко, телефон такой-то. Пока не задумался и не пожалел своего отца.
Глава 40. Вила[17] с вилами
Бонда сплюнул, выругался и потянулся за ножом.
Под разрисованной оскалом баллистической[18] скорлупой оказалось вполне миловидное лицо. Женщина, лет тридцать пять, а то и моложе. Короткие чёрные волосы смяты кевларом. Брови и ресницы грубовато, но обработаны. Губы бледные, обветренные. На тонкой шее набит маленький трезубый герб и какая-то надпись вязью, уходящая на спину.
Спрей подействовал быстро – она открыла глаза и застонала.
– Терпи коза, а то мамой будешь[19], – сказал Бонда, – уже не так всё страшно, это кетамин. Чего у тебя с ногой, гарна дывчына?
– Пшёл нахуй, москаль, – прошептала она и заплакала.
– О, как ожидаемо-то, – усмехнулся Бонда, – а ничего, что так-то я тебе, дуре, только что жизнь спас?
– Я сама бы выбралась.
– Я видел, как ты выбиралась. Носом в гальку. Нахрена тебе маска-то? Ты ж вроде не страшная? От комаров?
Девушка попыталась приподняться, но тотчас повалилась на песок.
– Во-во! – сказал Бонда и, схватив её за капюшон, отволок с берега. Потом наломал ивняка, вернулся, замёл следы.
– Короче, ты быстро отвечаешь на мои вопросы, и я тебя попытаюсь вытащить отсюда. Или молчишь, и я сделаю то, что вы там про нас друг другу рассказываете. Якши?
Девушка плюнула Бонде в лицо, но тягучая клейкая слюна только отскочила на пару сантиметров и, вернувшись, белёсой соплёй повисла на подбородке хозяйки.
– Ясно, – сказал Бонда, – Москаляку на гиляку. Зомбиленд. Я кстати, хохол на четверть. Даже обидно.
– Ты хохол, а мы украинцы, –