к ним трубке – веселый цветочный узор. Еще у них регулируемый ремешок и стекла, не боящиеся царапин. Воллоу говорит, что с их помощью мы обязательно найдем нашу умершую сестру Оливию.
Все лето мы с братом шастали сюда по ночам. Кладбище кораблей – морская помойка, где люди за деньги избавляются от своих старых посудин. Его владелец Гэннон, седой дядька, весь покрытый татуировками, буксирует старые суда к своему причалу. Побитые парусные шлюпки и скособочившиеся ялики, облупившиеся яхты с дурацкими названиями вроде «Пожиратель миль» или «Селяви». Проржавевшие и обросшие ракушками, они постепенно погружаются в воду, самым причудливым образом склоняя свои мачты. Это морское кладбище легко грабить. Мы едем на велосипедах вдоль каменной стены мимо обитой жестью лачуги Гэннона и останавливаемся у заброшенного причала. Потом подкрадываемся к лестнице, прыгаем в ближайшую лодку и начинаем грабеж.
Добыча у нас весьма сомнительная. Обычно нам попадается всякое барахло, которое ничего не стоит: отсыревшие сигнальные ракеты и радиоприемники, одноглазая кошка, мяукающая в шлюпке. Очки были нашей первой приличной находкой. Мы нашли их в ведре для живца в каюте «Гуляки», полузатопленной шхуны из Ларго. Мы пролезли туда через небольшую дыру на носу. В каюте повсюду была вода и ужасно воняло. В ведре не оказалось никакого живца, в нем плескалась только какая-то пенистая жидкость, похожая на овощное пиво, в которой и плавали эти очки. Я подзадорил Воллоу, чтобы он надел их и сунул голову в ведро. Найти там что-либо было нереально, я просто хотел посмеяться над братом в розовых очках. Но, подняв голову из воды и сдернув очки, он сообщил мне, что видел привидение, напоминающее рыбу, которое светилось каким-то дьявольским оранжевым светом. Причем там была не одна, а несколько таких жутковатых кефалей.
– Знаешь, братишка, они были похожи на обычных рыб, но только каких-то совсем уж неживых, вроде как из нездешнего мира, – сообщил Воллоу.
Я сказал брату, что про привидения мне известно, но все-таки не поверил ему.
Сейчас Воллоу испытывает очки в воде, желая проверить, есть ли призраки где-то помимо ведра. Я сижу на краю причала и болтаю ногами, опасаясь, что кто-нибудь схватит меня за них и утянет в воду.
– Эй, Воллоу! Ну как, видел призраков?
– Нет, – мрачно бурчит брат в трубку. – Ни черта не видно.
Ничего удивительного. Вода здесь совсем мутная. Но настойчивость, с какой Воллоу пытается обходиться одной рукой, меня впечатляет.
Вообще-то ему пока нельзя плавать. В прошлый четверг он поскользнулся на одной из банановых шкурок, которые наша бабушка разбрасывает вокруг дома. Раньше я думал, что подобное случается только в мультиках. Но теперь его правую руку закатали в гипс, и он держит ее над головой, когда входит в воду. Словно катается на водном мотоцикле. Такая плавучесть весьма неожиданна. На земле Воллоу довольно неуклюжий парень. Сносит все, что попадается ему на пути: детские коляски, пожилых вдовцов, меня.
Мы с братом разные. У меня отцовские светлые волосы,