в рапорте на мое имя, – прервал Баташова генерал-квартирмейстер. – Будет время, я посмотрю.
С самого начала совместной работы в штабе Северо-Западного фронта Бонч-Бруевич сразу же отгородился от забот и дел контрразведки, перепоручив все Баташову. Он мало интересовался деятельностью разведочного отдела, предпочитая всему агентурную и армейскую разведку. На доклады Баташова о необходимости более строгого хранения в штабах секретных документов, о более тщательном подборе шифровальщиков и делопроизводителей генерал-квартирмейстер лишь досадливо морщился, не придавая этим важным в современной войне вопросам почти никакого значения.
– Ваша задача – ловить шпионов, – говаривал Бонч-Бруевич, зачастую обрывая на полуслове своего излишне настойчивого помощника, – а штаб и все, что с ним связано, – моя забота!
И то, что генерал-квартирмейстер согласился с предложением Баташова обговорить с начальником связи вопрос замены перед операцией всех кодов на новые, было его небольшой, но победой на фронте их штабных взаимоотношений.
– Я бы хотел попросить ваших контрразведчиков взять на контроль моральное состояние наших нижних чинов, – неожиданно озадачил Баташова Бонч-Бруевич. – Жандармским чинам контрразведки, я думаю, это дело привычное.
– Но, Михаил Дмитриевич, вы же прекрасно знаете: у нас перед наступлением непочатый край работы. Разведочные отделения армий и корпусов полностью не укомплектованы и с трудом справляются с текущей работой, а вы хотите прибавить к этому еще и наблюдение за солдатами…
– Ничего не поделаешь, голубчик Евгений Евграфович, – криво усмехнулся генерал-квартирмейстер, – обстоятельства диктуют. Не будут же господа офицеры доглядывать за нижними чинами. Вашим жандармским коллегам это дело сподручнее.
– И в самом деле сподручнее, – неожиданно согласился Баташов, – проинспектировав уже половину разведочных отделений, я пришел к неутешительному выводу…
– К какому-какому выводу? – искренне заинтересовался Бонч-Бруевич.
– К неутешительному! Попав в действующую армию, жандармские офицеры, вместо того чтобы заниматься выслеживанием вражеских агентов и выявлением предателей, по старой привычке продолжают рьяно искать в войсках всевозможную «крамолу», направленную против государства. Жандармские офицеры так и не смогли наладить контршпионское дело, ибо не знают оперативной и тактической работы штабов и недостаточно грамотны в военном деле. Зачастую неприятельские лазутчики безнаказанно добывали в районе военных действий нужные сведения, делая это под носом таких контрразведчиков, для которых случайно обнаруженная листовка во много раз важнее, нежели явное предательство и измена в армии. Понятно, что германский Генеральный штаб широко использовал и использует эту нашу слабость…
Критикуя работу контрразведчиков, Баташов хотел хоть таким образом вызвать искренний, а не поддельный