работающим на чванных Доранов! Но мало того, что Годрик Каэр был низкого происхождения, так он ещё и не имел никаких родных: оба его родителя были погребены под лавиной в Багряных горах, когда они шли с торговым караваном через перевалы. Сам молодой Каэр в то страшное одинокое время был оставлен на попечении друзей своего отца. И после того как он вырос сиротой без всякой опоры, то был вынужден самостоятельно добывать себе хлеб и потому пошёл наниматься в порт. Для него это было самое честное решение.
Но работа в порту приносила лишь крохи: постоянная нужда отразилась на Годрике. Он был ниже многих мужчин Северной Чети, которые во всех землях отличались большим ростом, но имел широкие плечи, на которые он мог взвалить мешок с зерном по весу вдвое больше его самого. Его могучие руки выпирали из рукавов рубахи, так что даже ткань иногда скрипела, когда он работал. Ладони были испещрены мозолями – это было постоянное напоминание о тяжёлом труде галерщика. Но, несмотря на всё это, сам по себе Годрик был приятен на вид и имел красивое лицо правильной формы. У него были чёрные, вьющиеся волосы, которые спадали до плеч, и выразительные синие глаза.
Агния и её отец Герд сломали немало копий меж собой, прежде чем, в конце концов, благородный Панарон согласился принять в свою семью Годрика Каэра. Герд увидел в этом молодом помощнике капитана торговой галеры молодого себя, и это напомнило ему о том, что всего, что он имел, он добился сам безо всякой помощи. Отец Агнии поверил своей дочери, что Годрик тоже сможет всего добиться в жизни. Герд преисполнился надежды, что Годрик не разочарует его, и согласился благословить брак между ним и его единственной дочерью.
Несмотря на то что такое решение Герда Панарона ударило по чести некоторых благородных господ, жаждавших взять замуж Агнию, это не лишило его того положения в обществе, которым он обладал. Хоть и нашлось несколько злых языков при дворе князя Северина, распространяющих дурные слухи о семье барона и о якобы истинных причинах такой партии… Но, как бы то ни было, Герд остался при своём решении, а союз Агнии и Годрика был заключён на небесах. А вскоре Агния сообщила с радостью своему отцу, что тот, не пройдёт и нескольких месяцев, станет дедом, и эта новость окончательно развеяла немногие оставшиеся тревоги отца благородного семейства.
Годрик ныне шёл домой с набережной Свирелей. Он совсем недавно вернулся из долгого плавания, и ему предстояло провести множество драгоценных часов рядом со своей любимой, ибо их первенец уже скоро должен был появиться на свет. Моряк бросил последний взгляд на уходящую вдаль «Софию». Она уже почти совсем зашла за горизонт. Виднелся лишь массивный силуэт, возвышающийся над крохотными стругами, словно исполин нависал над обыкновенными смертными.
– Какая же она прекрасная! – повторил Годрик слова, услышанные на набережной, и пошёл прочь.
«София» была действительно прекрасным кораблём, но вопреки всеобщим