что горек запретный плод.
И как ни черни наши дома,
А продолжается славный род.
И Моцарт пилит смычком струну,
И Пушкин поет – хороши дела!
И я помолюсь за ту страну,
В которой девочку родила.
«Судьба, как собака, бездомна…»
Судьба, как собака, бездомна.
Ее первый встречный решит.
На крыше соседнего дома
Стареющий шифер лежит.
За окнами дома ветшает
Деревьев упрямая стать.
И это нам жить не мешает –
Любимые книги листать.
Искать перемены в соседях,
Чьи лица забыты давно,
Ловиться в знакомые сети,
Сцедив молодое вино.
И знать, что за твердью небесной
Другие цвета и цветы.
И снова маячить над бездной,
Которую создал не ты.
«В самом деле, он царь и герой…»
В самом деле, он царь и герой,
Даже если скромен на вид.
Православные окна открой,
Паутину смети обид.
Ничего, что полдень горит
Средь соленых садов и морей,
Что подруга твоя говорит:
«Нет нам дела до снегирей!»
Заживляющий рану жест –
Песня шелкового огня.
Не лукавьте, хорош тот крест,
Что хотели отнять у меня.
Напоследок прорехи зашей,
Не замеченные весной –
Восемь ласточек, семь стрижей
Бороздят окровавленный зной.
Мы потом с тобой передохнем.
А пока душа на земле,
Позаботься, родной, о нем –
О случившемся снегире.
Триптих
Героям моей родины
1
Мне оставлено немножко,
Чтобы вспомнилось о нем,
Только глиняная плошка
С оплывающим огнем.
Злую весть навеял ветер –
Будто убыло в полку.
Он один за все в ответе,
Он один пред всем в долгу.
А огонь не станет злее.
Как простынет жаркий след,
По безлюдной по аллее
Я пройду остаток лет –
Подведу всему итоги.
Там, в печали ледяной,
То ли всхлипы, то ли вздохи
Проплывают за спиной.
2
Помятым нездешним трамвайным билетом
Лежит человечество ласковым летом
На левом боку,
Скуля от пророченной трудной разлуки,
То плача о Боге, то злея о друге –
Терзая строку.
А звезды с небес осыпаются прямо
То в кружку с вином, то в подобие храма.
То в лоб угодят.
Уж