были люди, но я даже не замечал их присутствия. Завораживало меня скорее все остальное; квартира, забрызганная кровью и издающая невыносимое зловоние; разбросанные то тут, то там вещи и, наконец, сам труп. Его поза молила о прощении за нечто ужасное, совершенное еще при жизни.
– Все эти места, вещи, люди, убийства интересны тем, что в какой бы обертке они нам ни преподносились, каждый видит их по-своему. Словно они меняются окраской в зависимости от тех рук, в которые попались. К примеру, этот труп тебе противен, а мне интересен. Для многих других этот труп может значить не больше, чем камень на улице, и этот вариант не даст им никакого угрызения совести. Такая теория оценок так же абстрактна, как и наше представление о ней. Так что, возвращаясь к моему вопросу, отвечу так – сейчас это «действие», потому что мы здесь существуем, но любой другой человек со стороны просто скажет, что это место. Все относительно. Даже мы с тобой.
Я посмотрел на него еще раз, но теперь не увидел на его лице абсолютно ничего. Он как будто стал куклой со стеклянными глазами и застывшей улыбкой.
– Нам стоит начать осмотр, – с необъяснимой злостью произнес я, и мы вместе зашли внутрь.
С нами поздоровалось несколько человек, но диалог мы ни с кем затевать не стали. Первым делом покрыли свои руки специальной жидкостью, чтобы не оставлять следов своего присутствия, ну а позже прикрепили прозрачные пластинки от всех запахов рядом с носом.
– Если ты на таком задании впервые, то знай – можно легко растеряться и начать ходить кругами, – я сразу решил дать совет новичку.
Но Макс даже не подал виду, что недоволен нравоучениями и вместо агрессивного ответа, просто сказал:
– Какой же тогда смысл быть правым если при этом ты не совершаешь ошибки?
Мы оба кивнули и приблизились к омерзительному трупу. По бокам его толстого и массивного тела виднелись жировые складки. На его губах была засохшая рвота, на голове залысина. Руки и ноги – свободны и на них следы порезанных вен. На запястье красовалась новая модель броксов – электронных помощников в защите организма и отслеживании его здоровой жизни. И что самое важное – в его руке находился окровавленный мятый бумажный самолетик.
– Сомнений нет и не должно быть, – произнес Хоук, но на его слова я отвечать не стал.
Броксы, что перетягивали руку Тома Вайта, помимо слежки за здоровьем еще и выполняли функцию слежки за объектом. Когда я подключил его к своему устройству, то увидел все места, где Том частенько бывал и подолгу находился.
– Взгляни, – произнес я и продемонстрировал находку, – здесь упоминается работа, дом и…
Мы удивительно переглянулись друг с другом, а затем одновременно произнесли:
– Школа…
– Это очень странно, – сразу добавил Макс – но вполне возможно, что ответ лежит где-то на поверхности.
– Ответ всегда намного ближе, чем мы думаем, но стоит об этом узнать, как туман незнания пропадает, и мы оказываемся в пустоте. Знания режут пелену перед глазами, но страдает