прости меня, Боже!» – «За что?»…»
«Ты прости меня, Боже!» – «За что?» —
усмехнулся Господь.
«За неверье мое, и за тяжкий грех мой
огромный,
И за то, что Великим постом никчемную плоть
Ублажал коньяком и нескромной пищей
скоромной».
И текло по реке убежавшее молоко,
И светилась в небе луны лимонная долька…
И ответил ему Господь, вздохнув глубоко:
«Ешьте, братья, хоть кошек, друг друга
не ешьте только!»
«Луна на ущербе, и жизнь коротка…»
Луна на ущербе, и жизнь коротка,
Идут по дороге слепые века,
Ущербность их кратна, наверное, трем —
Кто станет их поводырем?
Не смей обижаться на звездный песок,
На посох, ронявший березовый сок,
Про глину обещанную позабудь —
Еще прорастем как-нибудь!
«Голубь, плескающийся в желтом, как желчь…»
Голубь, плескающийся в желтом, как желчь,
песке,
А потом воркующий в синей, как небо, луже.
Ты, чья жизнь для вечности на волоске,
Думающий, где лучше – внутри, снаружи?
Голубь, клюющий зернышки всех эпох
И выглядящий ангелом, пред Господом
предстоящим.
Ты, забывший о том, что такое Бог,
И озабоченный только лишь настоящим.
«Мой ангел-хранитель, спаси тебя Боже…»
Мой ангел-хранитель, спаси тебя Боже —
Я заблудился в жизни, похоже.
Я нахожусь меж светом и тьмой —
Прости меня, ангел мой!
Но если тебя вдруг кто-то обидит,
Иль возжелает, иль возненавидит,
Я стану, как страшный зверь —
Ты уж, мой ангел, поверь!
«Жизни странно течет река…»
Жизни странно течет река,
Ты превращаешься в старика,
Не замечая, что речь горька
На краешке материка.
Путь к океану непрост, как Пруст,
Жестк, словно ложе твое, Прокруст,
А прибрежные камни – терновый куст,
Как тут не окровавить уст!
Где ты, медузы нежная грусть,
И кальмаров злость, и акулы пасть?
Я вернусь к тебе, золотая Русь,
Чтобы в бездне радостной не пропасть.
А о том, что на дне океана мой дом,
Помнит лишь бедный Том.
«Ночь длинна и нежна, так какого рожна…»
Ночь длинна и нежна, так какого рожна
Думать, кто тут любовница, кто тут жена?
Ты у Господа спросишь, чего лишена
Твоя жизнь, а в ответ тишина, тишина…
Ты забудешь про