молоком, но сильных людей надо кормить мясом.
– Тебе не мясо надо давать, а лечить от бредовых увлечений.
– Нет, а все-таки представь себе планетарных ангелов! Вот мы пакостим, пакостим, всю планету засрали, а вдруг появляются эти самые планетарные ангелы, пожимают крыльями, снимают нимбы, засучивают рукава и начинают чистить загаженную Землю. Всю грязь вычищают вместе с людской накипью, представляешь?..
Зямин замолчал.
Он размял сигарету, закурил и посмотрел на Нечаева.
– Вот, пожалуй, и все, – сказал он. – Я сразу понял, что вы меня вызываете из-за Медника. В институте уже знают. Завтра похороны. У него же родственников нет, его институт хоронить будет, хотя он от нас и уволился. В основном такой у нас разговор вышел. Может, что-то еще по мелочам, поэтому я не запомнил. А еще мы о работе разговаривали. Медник уволился, но ведь сами знаете, мысли с увольнением не проходят. А у него были интересные мысли, очень интересные. Правда, боюсь, вам это будет неинтересно.
Евграфов одурело посмотрел на Нечаева. С такими разговорами он сталкивался впервые в жизни. Клиенты отдела обычно разговаривали на иные темы – кто с кем и сколько выпил, кто и что кому-то должен, или кто у кого женщину увел или как-то иначе обидел. А чтобы разговоры о демиургах были, о планетарных ангелах… Нет, у них клиенты были разумные, фантазиям не подверженные, клиенты убойного всегда точно знали, чего они хотят и как этого добиться. Как правило, способы чего-то добиться они выбирали самые простые, а потому чаще всего порочные.
– Вы сами к нему домой пришли или вначале встретились где-то? – спросил Нечаев.
– Он зашел ко мне на работу. Дело в том, что полгода назад у них был спор с профессором Гайдуковым из Петербурга. Ну, суть спора не важна. Она вам будет неинтересна, а поспорили они на бутылку «Курвуазье». Илья спор выиграл. А Гайдуков человек обязательный, он передал выигрыш через меня. Я как раз в командировке в Питере был, в его институте. Я Илюше звоню, говорю, так, мол, и так, Гайдуков тебе коньяк прислал, заходи, заберешь бутылку и пакет. Он говорит: что еще за пакет? А я ему говорю: так Гайдуков – профессор, разве он тебе позволит коньяк без закуси дуть? Все в комплекте поставил! Он ко мне приехал в пятницу, уже к концу рабочего дня. Мы еще задержались на часок, я ему элементы новой программы показывал, советовался в некоторых делах. Потом передал ему сверток от Гайдукова…
А потом он говорит: слушай, Мишка, поехали ко мне? Посидим, поболтаем. Мне, говорит, этот коньяк беречь ни к чему, я один живу, а вечерами так тоскливо бывает. А если, говорит, бабу приведу, она и шампанским или вином обойдется. Нет у меня в знакомых королев красоты, чтобы их таким дорогим коньяком поить. Я его понимаю, когда от меня первая жена ушла, я на стенки от тоски кидался. Так мне одиноко и погано было!
– А что, у Медника тоже жена ушла? – поинтересовался Нечаев.
– Нет, – сказал Зямин. – Он вообще не был женат. Ну, понимаете, одни к жизни относятся серьезно, а другие дуриком скользят. Илюшка удачливый был и в работе, и в отношениях с женщинами,