брат высасывает остатки мозгов из птичьей головы. В застывших глазах ворона читался упрек: мало того, что оборвала невинную жизнь, так ещё и после смерти решила поиздеваться.
Я этого не хотела. Да и Эдвард вряд ли был бы рад, осознавай он в полной мере, что делает. Несмотря на всю нашу любовь к оружию (если посчитать все луки, арбалеты и ножи, которыми мы обзаводились на протяжении наших жизней до наступления дня Х, можно решить, что мы парочка маньяков), мы никогда не ранили живых существ. Мы охотились на ярко-красные мишени, расставленные нами же в лесу, на соседские яблоки, заманчиво покачивающиеся на ветвях и готовые брызнуть сладким соком, друг на друга, в конце концов – для таких случаев у нас был запас стрел и болтов с пластиковыми наконечниками. Это была наша альтернатива водным пистолетам, и это полностью нас устраивало.
Сейчас по пальцам брата стекало что-то… неприятного бурого оттенка, пока он усердно выскребал стенки черепа ворона. Я отвела взгляд. Свернуть шею птице или другому зверью, играющему роль поставщика мозгов, перестало быть проблемой, гложущей мое сознание и нервы, где-то раза с девятого – хотя бы из моральных соображений, что отдавать их на растерзание зомби живьём было бы верхушкой садизма. Но на большее я всё ещё не могла решиться, хотя с наступления конца света прошло не меньше полугода. Это сильно урезало мой рацион, хотя с помощью Энн – так я любовно окрестила свой арбалет, специально выбрав имя, созвучное с братским – я бы спокойно могла питаться дичью на завтрак, ланч, обед, ужин и саппер1. Когда-то. На самом деле, сейчас с пропитанием становилось всё тяжелее и тяжелее. Зверье умирало, вырубаемое вирусом, и даже достать мозги было не так просто.
Где-то вдали закричала гаичка. Протяжно и противно, будто насмехаясь над кем-то. Снова и снова она тянула гнусаво-раздраженное «чжэ-э», и даже я поморщилась. «Пущу на корм!» – мысленно пригрозила я, хотя практическим умом понимала, что в такой крохе брату не найдется еды даже на закуску. Тем не менее, если мои скудные познания в биологии не играют со мной злую шутку, велика вероятность, что эта птица там не одна. Где-то поблизости – корольки, синицы, ополовники. Компанейские по своей натуре, они сбиваются вместе, наполняя леса причудливыми голосками и звуками. И зря: песнь легко могут оборвать лисицы или даже волки, не пренебрегающие и мелкой добычей после долгой зимы, когда охота заметно усложняется.
Я вернулась в дом. Бутыли с питьевой водой уже стояли под столом, абсолютно безопасные к употреблению, и теперь на плите приветливо посвистывал чайник. Через пару минут вода закипит, и я смогу приготовить свой завтрак, найденный в одном из кухонных шкафчиков: быстрорастворимая каша с… кусочками малины. Замечательно. Крайне питательно, наверное. Я встряхнула коробку с сухой смесью и поставила её на стол, рядом с уже подготовленной ополоснутой тарелкой.
А ведь здесь неплохо. Мрачновато, конечно, но это поправимо. Починить засов на двери, как-нибудь прикрыть досками пару трещин в стенах и потолке,