сердечные и начинаем трудотерапию. Хотя бы встать и принести воды другому. Заставляем жить.
– Желание жить…
– Желание приходит потом, когда он осознаёт, что, перегорев, может жить самостоятельно, работать. А вначале… выручает их привычка к послушанию…
…Новиков резко крутанул руль, входя в поворот. Да, если индеец горел зимой и Трейси ему как-то помог, да просто не пристрелил, а дал отлежаться, то против Трейси индеец не пойдёт. Достаточно вспомнить, как эти парни отзываются о Юре, о Тёте Паше…
…– Ну, Тётя Паша! Она же первая, ещё зимой, мы ни одну сестру, ни одну санитарку к ним поставить не могли, от великого ума взаперти их держали. Как же, сексуальные маньяки! На стену кидаются, женщину просят, себя предлагают. А Тётя Паша заявила, что на неё ни один маньяк не польстится, а польстится – так сильно пожалеет, и пошла в эти палаты работать. Она и придумала и обмахивания, и обтирания. И когда у первых депрессия началась, она же их на ноги ставила, заставляла палаты убирать, за горящими ухаживать. Они за неё теперь… сами умрут и любого убьют…
…Сам умрёт и любого убьёт. Да, если так, то Ротбуса убила эта пара: индеец и белый мальчишка. Ротбус угрожал Трейси, и этого оказалось достаточно. И попробуй теперь объяснить индейцу, что Трейси – убийца и ничем не лучше Ротбуса. Что не жертва, а тоже преступник. Ладно, может, Старцев что-нибудь подскажет. Умён и наблюдателен капитан. Видимо, поэтому и отстаёт в звании. Правда, не переживает из-за этого. Ну, его дело…
Фредди разбудил Джонатана за полчаса до рассвета, самым бесцеремонным образом сдёрнув одеяло.
– Вставай, лендлорд! Тебя ждут великие дела. Я ничего не перепутал, Джонни?
– Изверг, – простонал Джонатан, протирая глаза. – Рано же ещё.
– Эркин с мешком уже у гаража стоит. Так что вставай, брейся, и в дорогу.
– Мой бог! – Джонатан зевнул и встал. – Знал бы, в жизни на этот чёртов аукцион не пошёл. А Эндрю? Тоже у гаража?
– Эркин сволок его к колодцу умываться. Давай, лендлорд, а то я тебя тоже к колодцу понесу. А это твой авторитет уронит.
– Ну да, – Джонатан умылся в тазике у двери и стал бриться. – Вчера ты меня заставил с ними в блэк-джек играть. Это мой авторитет не уронило, что ли?
– Акт единения с народом пробуждает у подданных любовь к монарху.
– Грамотный ты, – пробурчал Джонатан, ощупывая щёки. – Лосьону совсем ничего не осталось?
– Не-а, – с удовольствием ответил Фредди. – Оба флакона до донышка.
– Люди им лицо протирают, а ты… небось и задницу тоже.
– Ну, – привалившись к дверному косяку, Фредди смотрел, как Джонатан одевается. – Что годится для лица лендлорда, сойдёт и для ковбойской задницы, – и после паузы, мечтательно улыбаясь, добавил: – И шенкелей.
Джонатан, натягивавший сапоги, поднял голову.
– Это на ком ты ездить собрался, что шенкеля «Райским яблоком» протирал?
– Интересная мысль, Джонни, спасибо за