происходящего, но чувствующая какую-то общую сосредоточенность, притихла, опустила тёмную головку и ковыряла землю носком красного сандалика. Густав прислонился к соседнему дереву и просто ждал. Я же думала о том, что вот эти зелёные исполины, окружающие жуткое место, и стали свидетелями страшной сцены. Более ста лет назад, в тишине, они наблюдали драматичный конец моей юной синьорины. Человеческие жизни исчезали под натиском войн, эпидемий и личных трагедий, а деревья, как немые очевидцы, впитывали в себя катастрофы без права высказаться.
И ещё одна мысль прорезалась через грусть – мы все, люди разных национальностей, совсем непохожих стран, стоим сейчас здесь. Пришли для того, чтобы отдать дань памяти девочке, так мужественно пытавшейся отстоять право на любовь.
Брит положила букетик цветов к подножию дерева, синьора Фелиса воткнула свёрнутую бумажку в переплетение ствола, Светик сняла резинку с волос и зацепила её на одной из веток. Я ласково погладила тёплый шершавый ствол. Нет, просить не о чем, у меня есть то, зачем люди приходят сюда, просто мысленно поздоровалась с Алиссией Коваччи. Может это и неправильно, но мне казалось, что нужно сделать именно так.
– Ну что скажешь, Лешечек? – спросила я. После изложенной поляку трагедии, разыгравшейся под крышей нашего дома, мучительно ждала его заключения.
– Ты видишь, моя дивчина, – ответил он и замолчал. Пауза затянулась.
– Ты здесь, Лешек?
– Да…, – голос на другом конце линии отозвался глубоким вздохом. – Мы правильно предположили, что все находки – приданое для невесты. Но люди умирают, Натушка, принимай это спокойно.
– Ты хочешь сказать, мы должны продавать? Разве это этично по отношению к ней? – я колебалась и не хотела, чтобы вещи Алиссии Коваччи ушли с молотка.
– Дело не в приличиях. Всё, что продаётся на антикварном рынке, имеет свою давнюю историю. Владельцы ценностей давно почили в бозе, но их предметы продолжают служить людям и приносить счастье настоящим ценителям. Думаю, ничего плохого в этом нет. Синьорина бы порадовалась, что её наряды будет кто-то примерять и любоваться ими. Ты только подумай… . Рано или поздно, всё перейдёт в тлен, время сделает своё дело и вещи умрут. Не переживай так, Натушка, это нормально для антикварного бизнеса, – спокойный и уравновешенный голос поляка немного притушил мои запутавшиеся чувства. – Как моя Светличка? Она не звонила несколько дней.
На всю оставшуюся жизнь влюблённый в Светку, Лешек перевёл разговор на предмет своего поклонения, в то же время мудро отвлекая меня от печальных мыслей. Я передала трубку подруге.
Мы отужинали в беседке разогретым обедом и выпили бутылку вина, каждая из нас предавалась каким-то своим размышлениям.
– Столько событий, – сказала Брит. – У вас всё время что-то происходит, как в кино.
– Это точно, нескончаемый сериал. Иногда думаю – лучше бы некоторые серии никогда не случались, – ответила я.
– Почему?