в которую они вошли, не представляла собой ничего необычного. Это был будуар, обтянутый голубым сатином, с такого же цвета диваном и четырьмя мягкими креслами. Одно из кресел было опрокинуто.
Вошли в спальню.
В этой комнате был ужасный беспорядок. Не было ни одного предмета мебели, ни одной безделушки, которые не несли бы на себе следы тяжкой, свирепой, беспощадной борьбы между убийцами и жертвами.
Посередине комнаты лежал перевернутый маленький полированный стол, и вокруг него рассыпаны кусочки сахара, чайные ложки, осколки фарфора.
– Барин с барыней пили чай, – воскликнул лакей, – когда к ним проникли злодеи!
Все безделушки, стоявшие на камине, были сброшены на пол. Стрелки упавших часов остановились на 3 часах 20 минутах. Рядом с часами валялись лампы. Резервуары их оказались разбиты, и керосин из них вытек.
Полог с постели был сорван и сброшен прямо на кровать. Становилось ясно, что за драпировки хватались в отчаянии. Вся мебель перевернута вверх дном. Обивка на креслах вся была изрезана ножом, и из-под нее торчал конский волос. Секретер разбит, его крышка оторвана и висит на одних только петлях, ящики выдвинуты и пусты. Зеркальный шкаф разбит вдребезги. На куски была разбита также и шифоньерка. У стола взломан замок, туалет ободран.
И повсюду кровь: на ковре, на обоях, на мебели, на занавесях и на постели.
Очевидно, граф и графиня Треморель долгое время отчаянно защищались.
– Посмотрим в других местах, – сказал мировой судья.
В других местах царил такой же беспорядок.
Кабинет графа был перевернут вверх дном. Убийцы действовали не отмычками, а прямо взламывали топорами. Очевидно, они были вполне убеждены в том, что их никто не услышит, так как требовались сильнейшие удары, чтобы расколотить на куски массивный дубовый письменный стол. Книги из библиотеки кучами валялись на полу.
В салоне и в курительной было то же. Диваны, кресла, кушетки изрезаны так, словно их рубили мечами.
Поднялись на второй этаж.
Здесь, в первой же комнате, около шкафа, за который принялись было, но все-таки не сумели открыть, нашли дровяной топор, который лакей опознал как хозяйственный инвентарь.
– Теперь понятно все, – обратился к мировому судье мэр Куртуа. – Убийц было несколько, это очевидно. Совершив убийство, они обшарили весь дом, повсюду разыскивая деньги. Один из них был занят здесь взламыванием мебели, а двое других искали внизу. Затем они его окликнули, он поспешил вниз и, сочтя дальнейшие поиски бесполезными, оставил здесь этот топор.
– Я вижу все так, будто сам присутствовал при этом, – одобрил его бригадир.
В подвальном этаже, куда затем спустились представители власти, они увидели следующее.
Совершив преступление и найдя драгоценности, убийцы почувствовали необходимость подкрепиться. В столовой они нашли остатки ужина и съели все, что находилось в буфете. На столе, рядом с восемью бутылками из-под вина и ликеров, стояли рядком пять стаканов…
– Их было пятеро, – проговорил мэр. – Прежде чем идти на поиски трупов, я хочу послать