у нашей матери никого не останется, – сказала я.
Наверное, я могла бы заметить это по той жадности, с которой она в воскресенье вечером доставала из шкафа свои лучшие наряды и красила губы. Но еще я видела, как она молилась, часами. Обычно она начинала около трех, когда большинство людей надевали воскресные наряды и шли на прогулку. Наша мать никогда не ходила на воскресные прогулки, она молилась. В полной тишине, с молитвенником на коленях, глаза закрыты, лицо обращено к портрету святого Себастьяна на стене кухни. Я не могла понять, как ей удавалось держать глаза закрытыми, ведь там было на что посмотреть. От взгляда на полуобнаженный торс святого, на его крепкие мышцы и черные кудри меня бросало в жар. Это стрелы в его теле делают его святым? – спросила я однажды. Он святой, потому что он святой, ответила наша мать, и большего ей не требуется, чтобы молиться за все добро в этом мире. И мне следует понять, как это всегда понимал мой отец, что потом ей нужно выйти развлечься. Она же всегда благополучно возвращалась домой, не так ли?
Она наша мать, и она молилась за все добро в этом мире. Конечно, я все понимала.
Большой приз
Наш отец был мертв уже четыре месяца. На шахтерские выплаты, что получала мать, выжить мы не могли. К счастью, я нашла работу в пекарне, иначе мы бы давно умерли от голода.
Когда я пришла домой в тот день, мать и Миа ждали меня, обе сияли.
– Еда на столе, – сказала наша мать.
Еда всегда была на столе, когда я приходила домой. Почему же они таращатся на меня так, словно я приз выиграла?
Может быть, мать наконец нашла работу?
– Мы покупаем машину, – сказала Миа.
– Что, прости?
– Ну да, – сказала мать, – машину. Миа думает, что это прекрасно.
– Мы не можем позволить себе машину.
– Мы ее уже купили. Можем платить за нее раз в месяц.
– На какие деньги, ма?
Она продолжала смотреть на меня, светясь от радости. Может быть, мы все же выиграли большой приз в лотерее? Такое бывает. Бывает, что людям вдруг крупно везет. Хотя те, кому вдруг крупно повезло, расплачиваются за машину сразу.
– Я хочу посмотреть мир, – сказала она.
Как будто я этого не хотела. Не может такого быть, что мир состоит из одной улицы с пекарней на углу и церковной площадью в конце. Но пока что именно это и был весь мой мир. Иначе мы бы умерли от голода.
– Я хочу увидеть море, Жюльетта, и наша Миа тоже хочет.
– И я хочу, ма. Но попозже, когда у нас будут на это деньги.
Она вздохнула.
– Заходил доктор Франссен.
Доктор Франссен заходил только когда кто-то был болен. И насколько я знала, мы трое были здоровы как лошади.
– Наша Миа опять кашляет, я сегодня оставила ее дома. Доктор Франссен говорит, что у нее слабые легкие. Это может быть вызвано холодом и дождем. Такой, как наша Миа, тяжело с этим справиться. Он сказал, что нам, наверное, все же надо было съездить на море.
Хотя уже наступила зима, было холодно и часто шел дождь, наша Миа больше совсем не болела. Может быть, она пару раз и кашлянула, но умирать явно не собиралась. Но наша мать представила