иной эпохи.
И снова смотри на меня
про рок забыв, пророк высокий,
В тумане, в сумраке тревог
один, забытый в поле воин,
И только век, и только бог
его внимания достоин…
Про рок устал он говорить,
да кто его теперь услышит?
И пусть во тьме свеча горит,
душа, дыша, взлетает выше
Из брани избран, чтобы стать
избранником судьбы и рока.
И на челе его печать
отверженного и пророка.
2.
На город опускается туман,
Окутал душу ужасом и снами,
Нам Лучезарный был однажды дан,
Что сделали мы с ним? И за словами,
Исполненными трусости и лжи,
Он гордый, стал однажды глыбой мрака,
И кот Баюн от ярости дрожит.
Но рукопись еще горит по знаку….
И все – таки от горя почернел,
Стал черным —черным наш Баюн прекрасный.
И тот, кто цепью золотой владел,
Исчез, и призывал нас всех напрасно.
И цепь иная полонит кота,
Он пленник Лукоморья-Люцифера,
Но где тот мир, где дивная черта,
И черт стал бесом, а Морена пела
О гибели, и содрогнулся мир,
Хранимый ими, рукопись сгорела,
Но только дуб священный перед ним,
Еще заря последняя алела.
И вот тогда, решив спасти от тьмы,
Явился иностранный к нам профессор,
Его на Соловки отправить мы
Хотели снова, пошленькая пьеса
Трагедией суровой обросла,
И головы шальные полетели,
Но в мире этом станет больше зла,
И больше бед, мы этого хотели.
Они уносят Гения опять.
Чтобы избавить от тоски и мрака.
И будет королева долго ждать,
Пока еще над миром этим драма
Не кончилось, отчаянный пророк
Про рок твердит, и падает устало,
Ну разве не настал еще тот срок,
Чтоб рыжий кот вернулся к нам сначала,
Потом и Лучезарный, а не мрак
Пришел в тот мир, о, жуткая година.
И мир ослеп от боли и от драм,
Когда его последний бес покинул….
Мы, наконец, осилим лабиринт,
Где все – тупик и нет пути иного.
Смотри—ка, снова рукопись горит.
И стало больше значить мысль и Слово.
И в тишине, у дальнего костра
Не ведьмы, берегини чаровали,
Лишь Очкастый мрачен был с утра,
А Темный позабыл про все печали,
А рыжий растворился до поры,
Нет бесов, черти – наше отраженье,
И там, в лесу, уже горят костры,
Огонь нам снова дарит воскрешенье…
И суть иную обрели слова,
Свеча костром Купальским обернулась,
Елизавета навсегда права,
И с ладом Лада в этот мир вернулась.
Никто не станет в тишине скулить
О том, что тьму осветит лучезарный,
И пусть огонь небесный в нас горит
И только разгорается