ледяной стеной.
– Тьфу ты! – Максим сплюнул и грозно добавил: – Я сейчас эту нерпу тебе в штаны засуну!
Он подошёл к ледяному краю и подтянулся на руках. Показались торчавшие из воды камни вдоль берега, но Рафика видно не было. Максим рывком перемахнул через мёрзлый бугор. Приземлившись на скользкие валуны, он не устоял на ногах и рухнул на четвереньки. Рядом он заметил чьи-то ноги в чёрных ботинках, и эти ноги были явно не Акопяна. Максим осторожно поднялся и увидел перед собой двух немцев в форме подводников. Один напряжённо смотрел ему в глаза и держал направленный в грудь автомат. Чёрная пилотка с трудом держалась на всклокоченной шевелюре. Второй, напротив, широко улыбался и был вовсе без оружия. Максиму бросилась в глаза его ярко-рыжая косматая голова с белой фуражкой на макушке. Немец поднял руку и поманил к себе.
– Ком, ком, – произнёс он и растянул улыбку ещё шире.
Огненная борода открыла рот и показались белоснежные зубы. Максим попятился. Вдруг за спиной послышался хруст снега. Но обернуться Максим не успел. На голову обрушился тяжёлый удар, и всё вокруг поплыло во вспыхнувшем звёздами водовороте.
Глава вторая
Чёрный день счастливого чёрта
Бывают люди удачливые, бывают – не очень. А бывают такие везунчики, о которых говорят, что им сам чёрт завидует. Рейнгарт Рёхе был из таких. Кому-то везёт в картах, кому-то в любви. Рейнгарту везло по службе. Он первым из кадетов своего выпуска получил в командование подводную лодку. И в первом же походе сумел потопить два английских транспорта, что считалось невероятной удачей. Если другие приводили в базу из походов свои лодки с мятыми боками и рваными следами глубинных бомб, а кому-то и такого счастья не доставалось, то Рейнгарт всегда возвращался даже без царапин. Кто-то говорил, что всему причиной – его рыжая шевелюра. Рыжим всегда везёт! А голова у него была не то, что рыжая, она была огненно-оранжевая. А ещё Рейнгарт был отчаянным до безрассудства. И чем больше он презирал опасность, тем больше ему везло. Ему никогда не попадались дефектные торпеды, на которые постоянно жаловались другие командиры. А бросившиеся в погоню вражеские эсминцы вдруг будто глохли и теряли след даже в спокойной и тихой воде. Петляющий в противолодочном зигзаге транспорт обязательно умудрялся подставиться бортом, после чего командиру оставалось лишь выстрелить торпеду, не ломая голову над сложным манёвром. Поначалу экипаж U-255 был в ужасе от сумасбродства своего командира. Перед выходом в море матросы со скорбными лицами писали завещания, и никто не сомневался, что это его последний поход. Но вскоре привыкли и уже не хватались в панике за спасательные жилеты, когда командиру приходила в голову дикая идея – всплыть и вступить в артиллерийскую перестрелку с английским корветом.
Но однажды произошёл случай, после которого экипаж окончательно поверил в счастливую звезду командира и в то, во что не верил ни один подводник Кригсмарине – в то, что они доживут до конца войны.
…U-255, меняя глубину и путая след, уходила от преследования