металле стояли кастрюли, готовилась еда на завтрак и обед, кольца, закрывающие отверстия, накалились, чайник шумно фырчал, вода вот-вот должна была закипеть.
Мать достала сковородку и сказала:
– Ну, где твой бекон? Давай, будем жарить.
Картошка уже почти сварилась, в эмалированных мисках на столе лежали соленые огурцы, грибы, нарезанный кольцами лук, крупная серая соль, перец. Все пахло нестерпимо аппетитно… одним словом, воскресный завтрак. Я положил на стол бекон (половину вместе с бобами припрятал в холодном коридоре).
В кухню вошел отец и спросил, почему я так долго гулял по рынку. Пришлось подробно рассказать про мои похождения: что бекон оказался подчеревиной, а бобы – фасолью, а также про «Ивановну». Родители слушали с интересом, посмеялись, мать быстро поджарила мой «бекон», и мы сели завтракать.
Когда уже чаевничали, я стал отпрашиваться на хутор. Отпустили, предупредив, что декабрьский день короткий, а на улице морозно. Метели вроде не должно быть, но возвращаться лучше засветло.
Это меня сильно смутило, ведь мой план был совсем другим, а рассказывать тайну нельзя…
Вообще-то, мы собирались идти вдвоем с соседским пацаном, который был старше меня на год. Сначала он согласился. Вроде интересно: зимой в лесу приготовить на костре еду, посидеть, помечтать, поговорить… Но когда я сказал, что сидеть надо до темноты, что домой возвратимся часам к восьми, он меня не понял. Зачем дотемна? Потом возвращаться по лесу, по полю, а если сократить дорогу, то вообще придется идти мимо кладбища… Он даже спросил, как взрослый: «Разве еда в темноте будет вкуснее? и потом, по телевизору кино интересное…» Я пытался его уговорить, предложил почитать Джека Лондона. Он согласился, но прочел совсем другие повести и рассказы – там не было Аляски и ее героев, не было охоты, собак, перевалов, там была городская жизнь… Словом, он отказался, согласившись, впрочем, никому не говорить про мой тайный план.
Солдатский вещмешок был вместительный, котелок я положил на дно, в него хорошо лег бумажный сверток с бобами и беконом. Хотя хлеб на Аляске не ели, пару ломтей душистого ржаного с нашей пекарни я взял с собой. Спички завернул в отрезанный от старой велосипедной камеры кусок резины и замотал веревочкой. Спички должны быть всегда сухими. Заранее приготовил запас самых смолистых щепочек, ведь зимой костер развести непросто – не всегда получалось сразу, даже если использовать сухие еловые веточки и бересту. Смоляки, как называли янтарные от смолы щепки, были вне конкуренции. Немало места занял моток купленной веревки.
Когда было собрано все необходимое, вещмешок оказался довольно тяжелым. Небольшой нож, купленный на рынке еще год назад, я положил в карман пальто. Ножны для него сделал из березовой дощечки, которую долго выбирал, чтобы не только лезвие пряталось, но и половина рукоятки. Ножны получилось хорошие, легкие, прочные. Сосед-охотник (тот, чью собаку пытался запрячь в санки) посмотрел и похвалил.
Теплые штаны с начесом, свитер, драповое пальто с цигейковым воротником, офицерская меховая шапка, вязаные рукавицы. Шарф я не любил, но спорить с мамой