и стать одной семьей, но порой хочется просто научить их уму-разуму.
Несколько минут он сидел так, попивая вино из бокала, и вдруг нахмурился.
– Да, я понял тебя. Они стали такими не за один день, потому им нужно время, чтобы научиться любить и доверять друг другу. Знаешь, Энни, мне ведь тоже осталось немного. Мне одиноко без тебя, да и я давно уж готов покинуть этот бренный мир. Если бы ты меня подождала, мы могли бы выселиться вместе.
Еще один глоток вина.
– Я знаю, ты была над этим не властна. Ты хотела, чтобы мы стали как та пара из «Дневника памяти»[2]. Мне грех жаловаться, правда? По крайней мере, ты до последнего вдоха помнила меня, в отличие от героини фильма. Я должен быть за это благодарен.
Он допил вино и отставил бокал в сторону.
– Что ж, пора спать, так что спокойной ночи, моя милая Энни. Я и представить себе не мог, что можно скучать по человеку настолько сильно, – сказал он, послав воздушный поцелуй в сторону деревянной шкатулки, где хранился ее прах. – Зажги свечу подле окна, чтобы я нашел к тебе дорогу, когда Господу вздумается забрать меня на небеса.
Глава четвертая
Тауни никогда даже в голову не приходило, что настолько отдаленное от цивилизации место может приносить достаточно дохода, чтобы хватало на жалованье Флоры и Седа, три зарплаты поменьше и частичные выплаты Брук. Однако когда до четырех часов того дня все коттеджи, кроме одного, оказались заселены, она подсчитала, сколько денег они заработают за несколько дней, и поняла, что это место – настоящая золотая жила.
Она сидела и проверяла расписание уборки комнат для Флоры, когда заметила, что позже вечером в шестой коттедж рядом с ней заселится пара молодоженов, мистер и миссис Томас Смит, которые останутся только на два дня – пятницу и субботу.
– Проводить здесь медовый месяц? Они что, с ума сошли?
– Надеюсь, я не сошел с ума, но не мне об этом судить, – сказал молодой парень, вошедший в коттедж, и его лицо показалось Тауни отдаленно знакомым.
Что-то зашевелилось в отдаленных уголках ее памяти. Она могла бы поклясться на Библии, что уже слышала его голос раньше. Нахмурившись, она поискала его имя в регистрационных списках. Уайатт Симпсон. Ей показалось, что она знает это имя, но откуда?
Вдруг ее озарило. Он отдыхал в пансионате у озера тем летом, когда все три сестры в последний раз приезжали сюда вместе. Он и Харпер спускались к озеру каждый вечер, и Тауни видела, как они целовались. Картинка, всплывшая в ее памяти, испарилась, и вместо нее возникла другая: ранее утро и Харпер, которая пробирается через черный ход. Неужели в ту ночь она бегала встречаться с Уайаттом?
– Что? – спросила она, нахмурившись.
– Вы же сами спросили, сумасшедший ли я, – улыбнулся он.
– Извините, я зазевалась. Я не с вами разговаривала. Просто размышляла вслух про пару, которая собирается проводить здесь медовый месяц. Я спросила «Они сошли с ума?», а не «Вы сошли с ума?» – ответила она.
– Тогда нет, они не сошли с ума. Что может быть лучше медового месяца