облик той женщины, у которой он жил. – Зажечь огонь!
Мария забилась в истерике, Гриша тоже пытался вырваться из верёвок, но бесполезно, узлы были крепкими. Люди, подчинявшиеся этой злой ведьме, все вместе произносили какое-то заклинание. Вот старик с факелом подошёл к столбу, где была привязана Настя, и стал уже подносить факел к соломе, как раздался крик. Это была женщина, у которой жил Гриша. Она шла, и все перед ней расступались.
– Отпустите сию девочку и принесите меня в жертву, вот я, – сказала она. – И этих людей тоже отпустите, они здесь случайно.
– Марфа сама явилась на костёр, – сказала ведьма. – Долго мы ждали тебя. Отвяжите его, – она указала на Гришу.
Он упал на сырую грязь и снова увидел книжку, она снова выпала. Гриша пополз к ней и взял. В мерцающем свете факелов он увидел, что его руки были в крови, вероятно, он обо что-то поранился. Коснувшись листа открытой книжечки, он оставил кровавый отпечаток. И вдруг на пустых страницах стали чётко проявляться надписи, как будто кто-то писал их невидимой рукой. Подчерк с умеренным правым наклоном, надписи разборчивы, и он читал их. Там были заклинания, рецепты всяких снадобий, рисунки, которые понять могла только составившая эту книгу. Самое главное, проявился текст перед словом «Прощение». И чёрным по жёлтому было ясно написано о том, что «ни одна кровь, ни одна жертва человеческая и не человеческая не сможет смыть проклятье сие и освободить души проклятые от оков. Никакое зелье и ничего на свете, только лишь Прощение». Дальше было написано, что простить может близкий человек и горе тем, не прощённым, если умрёт этот человек, и будут они вечно прокляты.
– Ну конечно! – крикнул Гриша. – Стойте, стойте. Послушайте, вы должны попросить прощения у этой женщины. Она единственная, кто остался из знавших и любивших девушку, которую вы сожгли. Вопрос лишь в том, сможет ли она простить вас. Просите.
– Не слушайте его, – кричала ведьма. – Поджигайте, поджигайте, если хотите освободиться от проклятия.
Толпа разделилась на две стороны. Половина продолжала произносить заклинание, и старик с факелом уже делал то, что должен, как внезапно другая половина пала на колени перед женщиной. В их лицах она увидела мольбу и сожаление и, заплакав, простила их в сердцах и сказала «я прощаю», хотя и не держала зла ни на кого. Столько лет прожив в страхе, она лишь думала, как дожить свои дни в смирении.
Ведьма билась в истерике, но это было уже не важно и не имело больше влияния на остальных, которые тоже встали на колени.
Вокруг царила неземная тишина, дождь прекратился. Лица и руки людей стали обугливаться медленным огнём. Сначала они не понимали, что происходит, но после поняли, что свободны, и на их мёртвых лицах появились улыбки. Кожа отслаивалась кусочками и отлетала как искорки от костра в ночи. Гриша обернулся назад, дома точно так же расщеплялись на миллионы светлячков, которые подхватывал, взявшийся не откуда ветер.