да взволнованные помощники ухитрились вывести на свежий воздух разгорячившегося оратора. В истории он был дилетантом, в ботанике академиком. Получив в руки лопату, дал команду копать и сажать.
– Чем вы занимаетесь зимой? – простодушно спросил я рабочих лесничества на заре своей карьеры в местной газете.
– Веники вяжем, гробы делаем, – подозрительно улыбаясь, отвечали мне представители трудового народа. Так я и написал в заметке о людях хороших. Сведущие читатели гоготали, разгадав аллюзию: «фирма веников не вяжет, фирма делает гробы». Лесничество хранило гробовое молчание, получив нагоняй от начальства.
В селе с хорошим названием – Доброе – гости разбили парк, после чего хлебосольные хозяева накрыли поляну. У реки Воронеж, где сплетают руки лилии, началась дегустация самогонов, выставленных сельскими головами. Дощатые столы ломились от огурцов, капусты, сала и холодца. Златозубый баянист в капитанке, усевшись в круг, растянул меха:
– Фуражка тёплая на вате, чтоб не замёрзла голова…
В Липецк мы ехали машиной от станции Грязи, куда добирались скоростным воронежским поездом. Я любил ездить этим утренним двухэтажным экспрессом, с большими окнами, кофе с кексом и персональной зарядкой для телефона. Грязевцы, чтобы доказать всем, что не в названии дело, взяли бронзу в конкурсе на самый благоустроенный город России.
Я обедал за одним столом с грязевским журналистом – погружённым в себя мужчиной средних лет, похожим на колхозного счетовода. Он зачерпнул ложкой борща и выпалил:
– Всё, что вы говорили, – неправильно!
– Что именно?
– Всё везде одинаково, жизни не знаете.
– А где вы бывали, кроме Грязей?
– Неважно…
– Есть что-то в Грязях особенное, – удовлетворённо подумал я и тоже взялся за борщ.
Борщ был неправильный, как водится, в столовых и ресторанах, даже украинских, – сладенький, жидкий, тёмно-багровый. Правильный борщ – бездна вкусов и чтоб ложка стояла. Красно-жёлто-зелёный, из трёх сортов мяса, с помидорами, пастернаком, жгучим перцем. Разумеется, с картошкой, капустой, свёклой и остальными ингредиентами – весь огород в кастрюле. Не перепутайте: лук надо жарить на сливочном масле, овощи – на сале. И обязательно в конце варки бросьте заправку – растёртые вместе чеснок и старое сало.
Лучшие в мире борщи на Кубани. Знакомый станичник за любовь к первому был прозван Ведром Борща. С Юрой-Вересом за один присест мы уничтожили большую кастрюлю борща, заготовленную семьёй Пушкин-Петровича на неделю.
Раскалённый июльский полдень, столовая колхозной бригады. Чумазый потный механизатор кусает жгучий перец, жадно хлебает огненный борщ. Кажется, ещё мгновение и он расплавится, как пластилин. На мокром лице – чувство глубокого удовлетворения.
– Почему в Липецке не допросишься липецкой воды? – пытал я ответственных работников общепита. – Липецкие минеральные воды знали в России до кавказских. Что за ксеномания! Вы же русский Баден-Баден!
Они недоумённо поводили