в Выборгском заливе проводили.
– Там небрежностей с документами как раз не было, парни занимались очень продуманными приписками. Забыла, чем мы склад на берегу оплачивали? Излишками дизтоплива, – вскинулся Сорен.
Впрочем, он был вынужден признать правоту жены. Действительно, загадка ложки, скорее всего, объяснялась вполне прозаическими причинами.
– Ладно, возьмем ее себе в коллекцию и никому не скажем. Все равно у нас разрешение на подъем только цифры восемь и ничего больше, – определился Сорен.
В целом капитан «Ориона» был законопослушным человеком и много лет вел борьбу в СМИ с подводными грабителями, тащившими с затонувших кораблей все, что представляло хоть какую-то ценность, но самому себе не мог отказать в маленькой слабости: он окружил себя недорогими и не представлявшими исторической ценности столовыми приборами, предметами, напоминавшими о многочисленных экспедициях прошлых лет. Кофе он заливал в алюминиевый кофейник с оттиском орла со свастикой в когтях (память о найденном немецком эсминце, подорвавшемся в 1941 году на мине возле острова Сааремаа), а ел с белой фарфоровой тарелки с клеймом Rorstrand, обнаруженной на камбузе шведского рудовоза, затонувшего в шторм в 1890 году в Ботническом заливе.
2
В Стокгольме поначалу все пошло так, как Сорен и предполагал. Пресс-релизы и снимки подлодки, посланные в газеты и на телевидение еще с борта «Ориона», сделали свое дело. Никто не упомянул о фальшивой стрелке на стене старой церкви. Солидные дневные газеты сдержанно изложили историю успешной экспедиции «известного исследователя и соратника Андерса Франзена» по поиску возле Эланда советской подлодки, о которой ему стало известно благодаря «обширным контактам в России и индикациям местных рыбаков». Как водится, статьи сопровождались комментариями историков и отставных военных, напоминавших читателям о попытках советских подводных лодок в годы последней войны остановить перевозки железной руды из Швеции в Германию. Вечерние таблоиды дали мало текста и много иллюстраций. Содержательная часть была построена с перевесом на современность, причем использовалась та же «колода экспертов», что и в случае с дневными изданиями. Тут комментаторы сосредоточились на послевоенных вторжениях советских подводных лодок в территориальные воды Швеции, что выглядело не слишком логично, но было правильно с точки зрения возбуждения интереса широкой публики, которую больше волнует сегодняшний день, чем дремучая история.
Казалось, все сошло благополучно. Удар был нанесен тогда, когда Сорен уже записал Эландскую экспедицию себе в плюс. Через две недели после возвращения в Стокгольм его пригласили на телевидение поучаствовать в круглом столе о проблемах морской археологии на Балтике. Сначала все катилось как по рельсам, дело ограничивалось общей дискуссией, в которой молодая беременная ведущая, ранее специализировавшаяся на развлекательных реалити-шоу, изо всех сил пыталась утвердиться в новой для себя роли серьезного