подняв голову, пристально посмотрела в глаза мужу и произнесла тусклым голосом:
– Нырнуть не получится. Ты забыл свой мобильник дома. Звонил твой приятель Лейф Шьостранд из Кальмарского губернского управления, сказал, что принято решение запретить погружения на эту подлодку под предлогом того, что там могут находиться взрывоопасные предметы. Они так торопились, что даже не дождались его возвращения из отпуска. Он сам не понимает, что за вожжа им под хвост попала. На территории губернии полно затонувших судов, в том числе военных, но на них запрет не распространяется.
3
«Когда мы возвращаемся из дальнего пути, то каждый раз стараемся по Невскому пройти», – слова этой бодрой песенки из ушедших советских времен всплыли в Юриной голове, когда он вдруг обнаружил себя шагающим по Лиговке в сторону Невского, хотя это и был солидный крюк. Проще было двинуть от автовокзала по Обводному до Звенигородской, выскочить на Садовую, прогуляться мимо дома на Казначейской, где Раскольников покончил со старухой-процентщицей – прильнуть, так сказать, на бегу к великой русской литературе, – и дальше направиться уже по каналу Грибоедова к Львиному мостику. Однако если ты три года безвылазно прожарился в Шарм-эль-Шейхе, а затем, как выброшенная на берег рыба, полгода обсыхал в Таллине, дожидаясь очередной спасительной волны, свидание с Питером следовало начинать с Невского. В это воскресное утро город еще спал, вонь выхлопных газов не заглушала свежий запах тянувшего с Невы холодного ветра. Казалось, где-то вдалеке распахнулась дверца гигантского холодильника. Юра вдохнул невскую ледяную сырость и задержал ее в себе, как делал еще в детстве, предвкушая приключение. В начале мая в центре устанавливалась собственная локальная температура, на несколько градусов ниже той, что была на далеких от воды северных и южных окраинах, и учебный процесс в эти дни резко замедлялся. До учебы ли было, когда по Неве потоком шли сокровища, принесенные с Ладоги! Пик «ледоходной болезни» пришелся на пятый класс, когда школа на неделю превратилась в пункт сбора и обмена трофеями, добытыми с проплывавших по Неве льдин. Однажды они, желая пугнуть девчонок, притащили ржавую зажигательную авиабомбу, и директриса вызвала саперов. Оказалось, что зажигалка была пустой и служила кому-то на Ладоге бакеном, но административные меры были приняты: в следующем году Нева уже не вызывала такого ажиотажа. А может, все дело в том, что они просто выросли, не передав свою страсть по наследству новым поколениям младшеклассников.
Юра представил, как по реке идет, напирая на быки перед мостами, мощный ладожский лед, уже потерявший в городской черте свою природную окраску, побитый цивилизацией, оскорбленный набросанными на него пустыми пивными банками и пластиковыми бутылками, но еще хранящий свою дикую силу. Льдины в детстве казались ему зоопарковскими белыми медведями, сбежавшими из вольера и теперь пробирающимися к себе на родину на Северный полюс. А где его родина? Этот город, часть незнакомой страны под названием Россия? Или, может,