кресла.
Давешняя краля по имени Александра Волошина неслышно зашла следом за девушкой, принесшей поднос с кофе и разнообразной едой, быстро и очень внимательно осмотрела всех по очереди – милицейского, заместителей и шефа. Сделала какое-то неуловимое движение, в результате которого оказалась рядом со Степановым, наклонилась, как будто поправляя бумаги под бронзовым чудовищем – грудь под тонкой эластичной блузкой обозначилась еще рельефней, – и таким же неуловимым, совсем незаметным движением одернула на нем жилетку.
Шеф ничего не заметил.
Высший пилотаж, одобрительно подумал капитан Никоненко. Вот это услужливость! Вот это умение быть полезной! Вот это знание жизни!
Краля ретировалась так же незаметно, как и появилась, и капитан только спустя некоторое время поймал себя с удивлением на мысли о том, куда же она провалилась.
Замы смотрели на капитана неприязненно, одинаково прихлебывали кофе из чашек английского фарфора и время от времени косились друг на друга, словно спрашивая совета или делясь информацией на каком-то более высоком и недоступном пониманию уровне. Шеф в их переглядываниях участия не принимал и вообще выглядел подавленно. Капитан Никоненко – человек бывалый и опытный – его подавленность мысленно отнес в графу со знаком «плюс». Было бы гораздо более странно, если бы он не был подавлен. Ему-то как раз ничего, кроме неприятностей, не светит.
– Мы опросили свидетелей, – начал капитан с того места, на котором остановился, когда принесли кофе, – не могу сказать, что это дало какие-то результаты. По словам ваших рабочих, ночью все было тихо и спокойно. Никто не кричал, не шумел, не дрался…
Чернов в который уже раз быстро взглянул на Белова. Слава богу, драки не было. Значит, не было и убийства. Или… не значит?
– Охранники мирно почивали в своем домике, и никто из них даже не проснулся, когда Муркин свалился в котлован.
– Как только вы уедете, всех к чертовой матери уволю, – сообщил Павел Андреевич своему шикарному настольному прибору.
– Подождите, – попросил капитан Никоненко. – Они нам еще понадобятся.
Степанов поднял глаза от прибора и посмотрел на него. Глаза у него были замученные, как у издыхающей от усталости ездовой собаки.
– Нет никаких данных, указывающих на то, что произошло убийство, – сказал Никоненко больше из жалости, чем потому, что это нужно было сказать. – Экспертиза установит, был ли он пьян. Если был, значит, это ваши проблемы. Если не был, значит…
– Значит, ваши, – закончил за него Степан. – А работать когда можно начинать?
«Вот что тебя беспокоит, – подумал Игорь Никоненко. – Ну конечно! Как же это я сразу не догадался? Работа стоит. Ты теряешь свою драгоценную прибыль. Для тебя любые жизненные события и катастрофы оцениваются в долларовом эквиваленте. Нет, пожалуй, ты мне не нравишься, Павел Степанов».
– Сейчас тело увезут, мы произведем дополнительный осмотр места происшествия, потом подождем результатов экспертизы, и можно работать.
Он