С верстаков исчезли кучи поползушек, болтов, щеток. Но в мастерской Алексеева нет. У него выходной день. Товарищи радостно здороваются с Кириллом на ходу, не прерывая работы.
– Живой? Молодец! Почему рано выполз?
За тисками Кирилла работал черный незнакомый слесарь. Он заканчивал отделку готового барабана, точно такого же, какой только что видел Кирилл на дворе.
– Ранцев, пойди-ка сюда! – обрадованно крикнул рабочий.
– Опять разговоры разведешь на час, – пробурчал черный слесарь.
Но рабочий, не слушая его, кричал Кириллу:
– Взгляни, какую штучку сделали. Теперь у нас нет пружин и не клепаем ее каждый день. У нас шкив и груз. Второй барабан уже переделываем. Видел, как работает? Это Алексеев обмозговал такую штучку.
Кирилл мучительно сморщился, до боли закусив нижнюю губу, как будто у него разворошивали не успевшую зажить рану. Хотел тут же объявить, что барабан – это его, Ранцева, изобретение, украденное мастером. Но промолчал и вышел из мастерской. Для него теперь все померкло. Если час тому назад была слабая надежда на что-то, то теперь сомнений уже не было. Как под тяжелой ношей, сгорбившись, Кирилл тихо шел домой, оскорбленный и обворованный. Безразлично взглянул на кучу шихты. Рев мартена донесся похоронным маршем. Нет, он больше уже не пойдет этой дорогой, завод умер для него теперь. Пройдя ворота, Кирилл повернул на базар и зашел в пивную, а оттуда в винную лавку.
Домой вернулся поздно. Нагрубил тетке. Разыскав модель, он швырнул ее изо всей силы в угол. В постель бросился не раздеваясь. И почти всю ночь плакал.
Рано утром, собрав деньги, часы, ушел из дома. Волчок ласково кружился под ногами, точно хотел удержать его. Но Кирилл сердито толкнул его сапогом. Тетке он оставил записку: уезжает. А куда, сообщит после.
В первый же день приезда Ольга явилась на завод. Гул мартена показался ей музыкой, громадным оркестром. Все ее встречали улыбками. Каждый старался скорее сунуть свою грязную лапу в ее руку. И Ольгу, как и Ранцева, поразил порядок в мастерской. Оглядывая веселыми глазами людей, мастерскую, она невольно спросила:
– А как Ранцев?
– Вчера был здесь. Я его не видал. Но сегодня, говорят, уезжает. Видели его на вокзале. Ночью шатался пьяный по улице, – говорил мастер Алексеев.
Точно боясь, что ее задержат, Ольга сразу попятилась к двери… Волчок задыхался от лая, оскалив белые зубы на Ольгу. А тетка Кирилла рассказывала:
– Этого с ним не бывало. Пришел пьяный и нагрубил мне. А сегодня совсем уехал. Вот оставил бумажку. Ездила было на вокзал, на пристань, да не нашла. А ведь он еще совсем больной. На дворе осень.
Тетка плакала. На столе лежали листки исчерченной бумаги. На одном из них выделялась фамилия Алексеева, окруженная крепким похабным словом.
– Он еще до больницы, перед этим самым несчастьем, хвалился мне, что изобрел какую-то машину. «Куплю, – говорит, – тебе, тетя, пальто».
– Что за машина?
– Как