догола разденем телекомпании. А к тому времени, когда «демократическая общественность» поднимет вой, а она поднимет, от этого никуда не деться, мы уже положим в карман кругленькую сумму. И вы тоже. Если, разумеется, выживете.
Уперев руки в колени, Максим сидел, тупо уставившись в пол. Потом он глухо проговорил:
– Итак – самоубийство…
– Нет, малыш, – негромко, но убедительно возразил ему Валерьяныч. – Не самоубийство, а казнь. Та самая «высшая мера пролетарской защиты», которой вы вполне заслуживаете, как и почти все прочие наши… гм… спортсмены. Наше гуманное государство позволило вам, подонкам, избрать себе вид казни. И отчего-то мало кто предпочитает пулю или наркоз. Остальные изощряются в попытках подороже продать свой труп. Так вот, наша фирма предлагает вам самую высокую цену, и самую достойную для мужчины смерть – в бою. Ну, думайте поживее, дорогой мой висельник, а то моя рука так и тянется к телефону… Вы согласны?
Максим прикоснулся рукой к груди. Медальон ответил теплым покалыванием. Что же, наверное, это его единственный выход – продолжать идти предначертанным судьбою путем. Он кивнул и сказал:
– У меня родственники в Калуге. Могу я послать им часть денег?
– Разумеется, – добродушно согласился Валерьяныч. – В конце месяца вы получите зарплату и можете распорядиться ею как вам вздумается.
– Хорошо.
– Тогда вы свободны. Горничная проводит вас в комнату. Там вас ожидает горячий обед и хорошее виски, для отдыха – книги, телевизор и магнитофон. Может, немного травки?
– Не стоит. Я не так давно с трудом отделался от этой дряни.
– Это хорошо, что вы не наркоман. И еще ценнее то, что вы со мной откровенны. Я и сам не очень-то поощряю подобные увлечения, но по закону фирмы, сегодня я могу выполнить любое ваше пожелание, даже самое… изысканное.
– Благодарю, – буркнул он. – Обойдусь.
– Перед тем как уйти, сядьте и ответьте на вопросы вот этой анкеты, и постарайтесь по возможности подробнее. Это в ваших же интересах.
Анкета содержала свыше сотни самых разнообразных вопросов, от простецких, автобиографических до самых заумных, над которыми действительно стоило поломать голову. Однако Максиму было лень стараться, и он стал писать что Бог на душу положит.
Комната, в которую его поместили, вполне соответствовала мечтам небогатого коммивояжера, разъезжающего по мелким городкам с образчиками продукции и остановившегося в самом дешевом из более или менее приличных отелей.
Она была хорошо прибрана и невелика по размеру. Единственная кровать с хрустящими простынями, стол, стул, кресло, в углу стояла приставка далеко не последней модели, но снабженная эффектом стереофонии и стереоскопии. Две полки, одна с книгами, другая с кассетами.
Максим включил телевизор и принялся за обед, время от времени поглядывая на экран. Транслировали баскетбольный матч.
Обед был хорош. Однако он ел без аппетита.
Потом он придвинул кресло к телевизору,