и был правдив, капитан. Если бы они сомневались, они осудили бы меня.
– Гм! Кажется, китайцы уверяли, будто вы прекрасно говорили на их языке и очень охотно отправились с ними. Они утверждали, что вы сдали им судно, на котором плавали.
– Они лгали.
– Я не спорю. Никто не мог дать показаний против вас, потому что китайцы зарезали всех ваших товарищей. Вас освободили, и хорошо сделали. Но это не значит, что ваше общество мне приятно.
– Я не хочу вам его навязывать, – ответил моряк, сменив тон. – Я узнал вас в кофейне и хотел воспользоваться случаем, чтобы поблагодарить, поскольку не успел сделать это раньше. Когда меня освободили, вас уже не было в Сайгоне. Но мне ничего не нужно.
– Вы, я вижу, разбогатели, – заметил Куртомер, окинув моряка взглядом.
– О да! Я перевозил индийские товары в Иль-де-Бурбон и Иль-де-Франс, заработал много денег и теперь могу жить в Париже на широкую ногу. Не скрою: я приехал сюда развлечься.
– Тем лучше для вас! Но я все же не понимаю, зачем вы заговорили со мной.
– Чтобы выразить вам свою признательность. Я не хотел бы настаивать, но не позволите ли вы мне остаться здесь?
– Елисейские Поля принадлежат всем, – ответил Куртомер, повернувшись спиной к навязчивому соседу.
Жак рассчитывал, что тот оставит его в покое, но ошибся. Бывший пленник пиратов замолчал, закуривая огромную сигару, но, выпустив несколько клубов дыма, с невозмутимым видом продолжал:
– Извините меня, я воображал, что моряки могут обойтись без формальностей. В доказательство того, что я не первый встречный, хочу сообщить, что у меня здесь есть друзья, которые могут за меня поручиться. Я назову одного. Он миллионер и очень известен в Париже. Это барон Мотапан. Вы, вероятно, о нем слышали.
Куртомер раскрыл было рот, чтобы послать ко всем чертям друга барона и самого барона Мотапана, но в этот момент кто-то положил руку ему на плечо. Обернувшись, он увидел Альбера Дутрлеза.
– Это ты! – воскликнул он. – Как кстати!
– Мне кажется, отсюда очень хорошо видны экипажи, – сказал Дутрлез.
– Да, место хорошее. Но соседи бывают невыносимыми. Пойдем.
Отставной лейтенант взял под руку своего приятеля и потащил его к аллее так поспешно, что опрокинул два стула. Человек в матросской шляпе, вероятно, признал свое поражение, во всяком случае за Куртомером он не пошел, лишь окинул Дутрлеза внимательным взглядом, пожал плечами и повернулся к дороге.
– Кто это говорил с тобой о моем хозяине? – с любопытством спросил Альбер.
– А! Ведь дом, где ты живешь, принадлежит Мотапану! – воскликнул Жак. – Но откуда богач может знать этого типа, который надоедает мне уже целый час?
– Я не удивляюсь, что он знаком с Мотапаном. Между ними даже есть некоторое сходство… Но откуда он знает тебя? Вы ведь из разных сословий…
– Представь себе, он бывший матрос, которого я встретил в Кохинхине пять лет назад.
– Ты, стало быть, знался там с матросами?
– О!