вошел в комнату и, едва увидев незнакомца, приветствовал его радостным восклицанием:
– Милости просим, любезный граф! Очень рад вас видеть! – И, обращаясь к жене, прибавил: – Граф С-и – мой верный друг, с которым я познакомился на Дальнем Севере.
Полковница, немного успокоенная этими словами, с любезной улыбкой приветствовала гостя и поспешила заметить, что не приняла его подобающим образом только потому, что полковник не предупредил ее об этом визите. Затем хозяйка поведала мужу, как целый вечер они провели за разговорами о привидениях, об ужасном происшествии, приключившемся с другом Морица, а также о внезапном появлении графа как раз в ту самую минуту, когда речь зашла о странном ударе в дверь.
– Прелестно! – воскликнул полковник. – Итак, любезный граф, вас приняли за привидение. Мне кажется, что моя Анжелика до сих пор не может оправиться от страха после рассказа ротмистра, да и Дагобер все еще смотрит невесело. Скажите, граф, ведь это, должно быть, очень обидно, когда вас принимают за привидение или мертвеца?
– Разве я, – спросил граф, как-то странно усмехнувшись, – имею что-то призрачное в своей фигуре? Впрочем, говорят, будто есть люди, чей взгляд очень трудно выдержать. Может быть, такой взгляд и у меня.
– Вы, конечно, шутите, любезный граф! – произнесла полковница. – Просто теперь в моде подобные таинственные истории…
– Но эти истории, – возразил граф, – чаще всего не более чем пустые россказни, обличающие не совсем здоровое состояние рассудка повествователей. Да хранит судьба всех и каждого от такой напасти! Но я, однако, прервал господина ротмистра на самом интересном месте и потому убедительно прошу его продолжить, чтобы удовлетворить любопытство слушателей.
Мориц, которому незнакомец был не просто неприятен, а определенно противен, понял злую насмешку графа. Вспыхнув как спичка, молодой человек ответил довольно резко, что не хочет нарушить ту веселость, которую граф привнес своим появлением в их скучающий кружок, и потому предпочитает молчать. Гость, не обратив никакого внимания на этот ответ, сел возле полковника и, небрежно играя золотой табакеркой, тихо поинтересовался, не француженка ли та дама, что пребывает в таком веселом расположении духа.
Вопрос касался Маргариты, все еще продолжавшей что-то напевать и кружиться по зале. Полковник, наконец, не выдержал и, приблизившись к девушке, тихо спросил, в своем ли она уме. Маргарита вздрогнула и, как бы очнувшись от забытья, покорно заняла свое место за чайным столом. Граф между тем возобновил разговор, переключившись на последние новости. Дагобер слушал молча, а Мориц, пристально глядя на рассказчика, то и дело менялся в лице. Казалось, он только и ждал случая, чтобы затеять ссору. Анжелика, не поднимая глаз, прилежно сидела за работой. Все разошлись в самом дурном расположении духа.
– Счастливый ты человек! – воскликнул Дагобер, оставшись наедине с Морицем. – Кажется, теперь уже нет сомнений в том, что Анжелика