зажмурилась и глубоко вздохнула, но воздуха все равно не хватило, чтобы избавиться от того напряжения, которое образовалось в легких.
– Кажется, неприлично долго рассматривала одного хомони,– прошептала я.– Боюсь, что при выходе отсюда, мне все-таки зафиксируют замечание.
– Ты про того самого хомони говоришь?– спросила Лада, осторожно скользя взглядом по залу.
– Не смотри!– я схватила подругу за руку.– Ты хочешь, чтобы и тебе занесли? Тебе ведь совсем нельзя получать таких замечаний, если хочешь работать законником.
– Успокойся!– прошептала на ухо она.– Я знаю, что делаю!..
Я взволнованно тряхнула головой, дрожащей рукой взяла стакан с водой и присосалась к нему.
– Не бойся,– через несколько секунд улыбнулась Лада.– Он даже не смотрит в нашу сторону и ни с кем из стражей не говорил…
– Точно не смотрит?– с какой-то досадой спросила я.
– Ага!– кивнула Лада и спрыгнула со стула, чтобы поднять упавшую с колен сумочку.
Вздохнув с облегчением, я пообещала себе, что больше не посмотрю в его сторону ни разу.
«Не хватало еще получить наказание за дурное поведение, ведь мне могут не одобрить практику на КНИС! Очнулась! Почему я только сейчас вспомнила об этом? Где моя голова?!»
Я выпрямилась, чтобы расслабить плечи и спокойно вздохнуть, и повернулась к бару. И вдруг рядом с моей рукой на барную стойку опустилась рука в точно такой же фиолетовой рубашке, как у того хомони. Я ощутила, как глоток воздуха стал комом в горле, и, еле отведя взгляд на рыжую макушку, замерла со стаканом в руке.
– В общем, никто ничего не заметил,– сказала Лада, сев на место, и тоже замерла, заметив мой взгляд и того, кто стоит рядом. А затем она как ни в чем ни бывало повернулась к бармену и сделала новый заказ.– И вот я думаю,– непринужденно продолжила подруга, будто не закончила мысль,– может, завтра пойдем на площадь «Ювенфис»? Уверяю, она тебя поразит. Как думаешь, Дарья Викторовна Ласо?
Я, словно деревянная, полностью повернулась к ней и медленно моргнула несколько раз.
«Зачем она назвала меня полным именем?!»
– Как хочешь,– напряженно выговорила я, недовольно сводя брови.
– Отлично! Занесу в наш план прогулок,– весело ответила та и стала вбивать текст в свой коммуникатор.– А то вернемся в Кан, через семь дней и ничего не вспомним…
«Бес меня раздери! Она назвала все наши координаты! Что она делает?!»
– Подайте, пожалуйста, пять марийских напитков за наш столик,– услышала я за плечом: это говорил тот самый хомони. От его голоса по спине побежали мурашки. И говорил он, явно глядя в нашу с Ладой сторону.
Я заметила, как уголок рта Лады задрожал, но она так и не улыбнулась и не отвела взгляда от коммуникатора. Однако всё ее поведение говорило о том, что она что-то задумала.
– Запишите на счет Макрона Кхелан Гот Босгорда,– ответил хомони, и мне безумно захотелось оглянуться и посмотреть на него: настолько глубоким и чарующим был его