земных дней работать в Бункере, пока не закончатся запасы бутилированной воды. Но от длительного пребывания здесь меня останавливал страх за «копейку». То, что она смогла тогда завестись после четырёх дней на пекле, ещё не означало, что её можно постоянно эксплуатировать в таком режиме. Из письма Ольги Николаевны я помнил, что Евгений Петрович не успел создать контур тепловой защиты, так как «прыжки» совсем подкосили его здоровье. А значит, я не мог подвергать риску техническое состояние машины. Ведь я стал Ключником – хранителем самой «копейки» и её невероятной тайны!
Поэтому режим моих исследований на Траве остался прежним: два часа ночью и обязательное возвращение домой, но с пятиминутной задержкой на восход синего светила, которое должно было хорошенько зарядить батареи «Блок-3» внутри машины. На наше редкое зимнее солнце в этом деле надеяться не стоило, поэтому мне оставалось только терпеть и потеть. Впрочем, к этой регулярной «банной» процедуре я быстро приноровился.
Таким образом, из намеченного я не выполнил только пункт по костюму защиты от высоких температур. Но для работы в Бункере он и не требовался.
Минус 4
Ольгу Николаевну с Сашей я навестил спустя пару месяцев после нашего расставания. Жили они в двух кварталах от меня в однушке старого хрущёвского дома. Меня они встретили как доброго друга, и наша общая радость была искренней!
Всё это время Ольга Николаевна положила на выправку Саше документов и оформлению на него группы инвалидности. Для этого ей пришлось пройти через все круги российского бюрократического ада. В полиции на основании заявления Ольги Николаевны подняли архивное дело двадцатилетней давности и возбудились по-новому. А затем Ольге Николаевне и Саше пришлось пройти ряд экспертиз, включая тест ДНК. Тогда же у них родилась легенда про временную Сашину амнезию и сопутствующие ей мелкие детали. Процесс, тяжело запустившись, заметно ускорился после получения Сашей паспорта, и присвоение ИНН и СНИЛС стали уже делом техники.
А вот с получением бумажки о инвалидности возникли сложности. Известно, что в нашей стране, как и в Древней Спарте, инвалидов быть не должно. Их у нас предпочитают не замечать, и соответствующие органы делают всё, чтобы по отчётности инвалидов было как можно меньше. Хоть профильные врачи и дали заключение, что Сашины связки неоперабельные и заговорить он не сможет, тем не менее медико-социальная комиссия отказала ему в присвоении статуса инвалида. Лишь повторное медицинское обследование уже в областной клинике выявило у Саши повреждение дыхательных путей и гортани. Только после этого ему дали вторую группу с диагнозом: хроническая легочная недостаточность. И наверное, тут сложились и помогли сразу несколько факторов: и мелодраматичность истории – старушка-мать спустя десятилетия чудом нашла сына, потерявшего память; и состояние здоровья Саши; и его внешний вид.
За это короткое время на Земле Саша постарел так, будто он прожил здесь много