Вольга учил Гризельду владеть оружием. В пути всякое случиться может, напросилась идти, так изволь уметь себя оборонить. Гризельда до того думала, что с мечом управляться умеет, хирдманны в Лагейре кой-что показывали. Сейчас поняла – не то. Для могучих воинов из императорской дружины наставление принцессы в ратном деле было благодушной забавой взрослых, позволяющих дитяте поиграть с вещью, которая чересчур велика и сложна для него, а значит, и по назначению использована быть не может. Вольга учил. Выстругал из дерева меч, по весу настоящего не легче, и гонял Гризельду по двору до тех пор, пока девушка не замирала, согнувшись над в очередной раз выбитым из рук оружием, действительно не в силах его поднять. Вольга вслух не ругал и не хвалил, но Гризельда различать научилась: если улыбнется смолен чуть заметно, значит, хорошо дела у ученицы идут, если принахмурится, лучше о жалости к себе сразу забыть, во всю силу трудиться.
Правнучка императрицы настоящий меч себе требовала. Вольга только головой покачал:
– Оружие каждый сам себе выбирать должен, чтоб рукой чувствовать. Иначе кочергой и то больше навоюешь. Потерпи до Окаяна.
Эйнар иногда подходил. Стоял, почесываясь, на ученье глядел, зубы скалил. Один раз сказанул:
– Эх, Вольга! Не тому девку учишь!
Меч, вытесанный из славного рорка, чья древесина много крепче железа, только что выкручивавший кренделя перед Гризельдой, по дуге прошел над головой Эйнара. Нордр с ревом выдернул из дровокольной колоды топор, пошел работать обушком. И вскоре замер у толстенного, в три обхвата, дерева, под острием кинжала, устремленным к горлу, и мечом, нацеленным в живот.
– Ну, Вольга! – обиженно прогудел Эйнар. – Это уж ты зря, деревяхой-то своей! А ну как рука бы дрогнула?
– Не дрогнула б. Про девичью честь, чай, слышал? Помни, что Гризельда с Ринка. Чтоб никакой похабщины и в мыслях не держал.
Эйнар шутливо поклонился в сторону Гризельды.
– Эй, рыжая! Плачь! Можешь считать меня своим братом!
– Очень кстати.
Все обернулись к стоящей на крыльце Магдалене.
– Очень кстати, – повторила ведьма, чуть усмехаясь. – В том, во что веришь сам, легче убедить других. Это понадобится вам в дороге. Пойдем, Гризельда, наши занятия не менее важны.
Магдалена учила Гризельду ходить, говорить, стоять, есть, смеяться так, как это делают девушки из зажиточных семей нордров-горожан. Забывать о том, что она принцесса императорского дома. И порой учение это давалось ничуть не легче размахивания мечом.
Магдалена и Гризельда ушли в дом. Эйнар задумчиво глядел им вслед.
– А наша-то какая? – вдруг обеспокоился нордр. – Рыжуха?
– Да.
– А, хорошо. С другой-то я шаг рядом ступить побоялся бы. Хоть и хороша, ведьма!
– Ведьма, – грустно согласился Вольга.
Десять дней собирались в путь в доме Магдалены.
Иногда Гризельда просыпалась на рассвете, соскакивала с кровати,