rel="nofollow" href="#note127" type="note">127.
Дальнейший рост британской экономики и морского могущества страны уже были неразрывно связаны с развитием финансовых рынков Лондонского Сити, которые создали достаточный ресурс для экономической активности и поддержки британского правительства в его военных и колониальных экспансиях.
Новая высокомонетизированная экономика Британии способствовала развитию спекулятивного рынка ценных бумаг так же, как и в Амстердаме. Стали появляться разного рода акционерные компании, чьи акции активно циркулировали на рынке. На пике своего роста в 1720 году общая капитализация лондонского рынка оценивалась в более, чем 500 миллионов фунтов стерлингов – почти в сто раз больше, чем в 1695 году128. Увлеченные высокой оборачиваемостью спекулятивного капитала, лондонцы стали торговать всем, что только приходило в их очень предприимчивые умы: от человеческих волос до импорта метел из Германии и извлечения серебра из свинца129.
«Компания Южных морей» была создана для торговли с испанской Америкой и была вначале очень многообещающим предприятием, так как многие англичане все еще помнили горы серебра и сахарные плантации Америки. Среди увлеченных акционеров было даже очень много высокопоставленных чиновников британского правительства, чья «заинтересованность и авторитет поддерживали продолжающийся рост цен на акции130». Однако, даже по прошествии достаточного количества времени компания так и не зарабатывала денег от торговли с Америкой, если не считать процента от инвестирования в государственный долг, в который компания частично вложилась.
Единственным способом, поддерживавшим компанию прибыльной кроме процента от государственного долга, была большая продажа своих акций на рынке… В наши дни это бы называлось схемой Понци, в которой прибыль для текущих инвесторов формировалась получением денег от будущих инвесторов131.
В конце концов, когда ресурс такого пирамидального роста акций компании был исчерпан, и пузырь лопнул, обанкротив всех, кто остался с ее акциями, история Компании Южных морей стала таким же уроком, как и тюльпаномания в Голландии веком ранее. Простые лондонцы, как это обычно и бывает, стали жертвами своей же близорукости и алчности, поддавшись обещаниям спекулянтов быстрого богатства и «золотых гор». Феномен такой спекулятивной игры с неизменным последующим крахом хорошо описал экономический историк Чарльз Киндлбергер в своей известной книге «Manias, Panics and Crashes»:
Сначала появляется что-то новое, например, новая технология или изменение в политической ситуации, кажущееся создающим уникальную возможность для роста и прибыли. Смекалистые участники рынка включаются в игру и покупают соответствующие акции, создавая ажиотаж и рост рынка. Пузырь раздувается еще больше когда в определенный момент такое «умное» инвестирование дополняется