писательницей – это большой труд и для него нужно много свободного времени.
– Знаешь, – он прищуривает один глаз и смотрит на Солнце, – если бы я хотел написать какую-то важную книгу, которая бы могла спасти мир, я бы садился и писал – каждый день страниц по сто. И не важно, было бы у меня для этого время или нет.
– А когда же мне вас с сестрой кормить? – я начинаю удивляться тому, как разворачивается передо мной его рассказ – словно подробная инструкция, как достичь своей мечты.
– А разве мы маленькие? Ты делай то, что нужно, а мы справимся сами.
Этот разговор повторяется много раз, но каждый раз он становится все подробнее, изобилует деталями. Я не могу отмазаться, придумать отговорку или ответить неопределенно – он настойчив в своих вопросах, почище хорошего коуча.
– Что бы ты хотела еще? – спрашивает он примерно через месяц, когда по тому, как стать писателем можно создать полный инструктаж.
– Я снова теряюсь, понимая, что в принципе не привыкла в таких количествах думать о себе и своих желаниях.
– Ну? Ну? – подталкивает он меня, делая приглашающий жест рукой, показывая в сторону ближайших витрин. Я пробегаюсь по ним глазами, начинаю вспоминать – доставать из загашников памяти свои забытые хотелки.
– Швейную машинку, – выхватываю я одно желание из первой витрины. – Туфли. – Я начинаю входить в раж. Он смеется.
– Еще!!!
– Вон то платье, и вот ту сумочку.
– Еще!!!
Мы смеемся уже вместе, а я вдруг понимаю, что перестала смотреть назад, оглядываться на то, что не получилось, и смотрю теперь вперед в направлении «А чего бы хотелось дальше».
Он поднимает на меня глаза и произносит:
– Ну все. Дальше справишься сама…
КАЖДЫЙ ОХОТНИК ЖЕЛАЕТ ЗНАТЬ
– Девушка, у вас что-то разорвалось. – Паша смачно улыбался в телефонную трубку, зная, что услышит сейчас отборный мат. Мы еле сдерживались, чтобы не захохотать в полный голос. Он положил трубку и рухнул на руки, сложенные по-пионерски на столе. Нас прорвало и офис взорвался дружным и звонким смехом.
– Паша, нельзя так мучать клиентов, – я все никак не могла остановиться и продолжала смеяться.
Он поднял голову, озорно улыбнулся, и ответил:
– Ну я же деликатно выразился, мол, обрыв связи. Я же не буду спрашивать её: «Ты, корова, ты зачем трубки бросаешь, когда тебе делают уникальное коммерческое предложение». – Офис накрыла новая волна хохота.
– Как тебя не напрягает это делать с утра до вечера? Одно и тоже, одно и тоже. – Иван встал кресла, чтобы немного размяться.
– Напрягает – это когда на тебя алкаш с топором летит на космической скорости. Или пуля чудом мимо уха проскальзывает. А это – так, баловство.
Паша знал, о чем говорил, сменив внутренние войска на офисную работу. Флегматичный темперамент, отменное чувство юмора и знание что с чем нужно сравнить, чтобы жизнь в эту секунду показалась подарком судьбы, – делали