думала, продержавшись неделю. Как только она поняла, что беременна, о смерти речи уже не шло. Но для себя она осталась духом-алуши, который управлял ее телом и пользовался им, как мы управляем компьютером. Она ушла на восток, подальше от городов нуру, поближе к пустошам, где жили океке в изгнании. По ночам, лежа в палатке, она слышала, как женщины нуру смеялись и пели неподалеку. Она беззвучно кричала им, чтобы они пришли и прикончили ее, если смогут. «Я оторву вам груди! – кричала она. – Я выпью вашу кровь и напитаю ей того, кто растет во мне!»
Во сне она часто видела мужа Идриса, он стоял и печально смотрел на нее. Идрис нежно любил ее два года. Проснувшись, она смотрела на его фотографию, чтобы вспомнить, как он выглядел. Потом и это перестало помогать.
Несколько месяцев Наджиба жила в неопределенности – живот рос, роды приближались. Когда ей было нечем заняться, она садилась и смотрела в пустоту. Иногда играла в «Мрачные тени», раз за разом выигрывая, набирая все больше очков. Иногда разговаривала с ребенком внутри себя.
– Мир людей жесток, – говорила она. – Но пустыня прекрасна. Алуши, ммуо – все духи мирно в ней живут. Когда ты родишься, тебе тут тоже понравится.
Она кочевала, пускаясь в путь в прохладное время суток, избегая городов и деревень. Когда она была на пятом месяце, скорпион ужалил ее в пятку. Нога распухла, болела, Наджибе пришлось пролежать два дня. Но потом она встала и пошла дальше.
Когда наконец начались схватки, ей пришлось признать: то, что она все эти месяцы твердила себе, – неправда. Она – не алуши, рожающий дитя алуши. Она одинокая женщина в пустыне. Охваченная ужасом, она лежала в палатке на тонкой подстилке, одетая в истрепанную ночную рубашку – единственную одежду, вмещавшую ее раздавшееся тело.
Тело, которое она наконец признала своим, взбунтовалось. Яростно сжимаясь и растягиваясь, оно словно боролось с невидимым чудовищем. Наджиба ругалась и кричала от натуги. «Если я здесь умру, то и ребенок умрет в одиночестве, – думала она в отчаянии. – Дети не должны умирать одни». Она взяла себя в руки. И сосредоточилась.
Спустя час ужасных схваток ее алуши проснулся. Она расслабилась, отступила и стала наблюдать, позволив телу делать то, для чего оно предназначено. Спустя несколько часов появился ребенок. Наджиба могла поклясться, что он запищал, еще не выйдя наружу. Очень сердито. С той минуты, как он родился, Наджиба поняла, что он не любит сюрпризов и не отличается терпением. Она перерезала пуповину, завязала ее и прижала дитя к груди. Девочка.
Баюкая ее, Наджиба в страхе наблюдала, как из нее самой течет и течет кровь. В голову лезли непрошеные воспоминания о том, как она лежала на песке, а из нее сочилось семя. Теперь она снова была человеком и стала восприимчивой к этим воспоминаниям. Она усилием прогнала их и сосредоточилась на сердитом ребенке у себя на руках.
Через час, который она просидела, вяло раздумывая, не умрет ли от кровопотери, кровотечение замедлилось и остановилось. Она заснула, держа ребенка на руках. А когда