несколько ушло на то, чтобы осознать – звонок все-таки есть, он не прекращается и звук идет, кажется, из кармана его джинсов, там, где он оставил, забыв вернуть хозяину… телефон Доминика!
Дерек рывком сел на кровати и, путаясь спросонок в одеяле, почти ползком добрался до штанов, поспешно добывая трясущийся от гнева аппарат и недоуменно разглядывая его. Кто мог звонить посреди ночи самому мистеру Конте, не опасаясь навлечь на себя его гнев? А вдруг это какая-нибудь его подружка, из тех, про которых он рассказывал, что они ждут от него денег, а сами хотят изменять налево и направо?
Парень несколько раз провел пальцем по почему-то темному экрану и, наконец сообразив, что держит мобильный задней крышкой к себе, перевернул его, взирая на светящийся экран.
Сон как-то сразу слетел с него; сознание прояснилось.
На синем экране вызова яркими белыми буквами значилось: «Альфа».
Дерек сглотнул и, действуя скорее по какому-то странному наитию, нежели действительно сознавая собственные действия, провел по экрану пальцем, принимая вызов. Затем зажмурился и осторожно, как будто опасаясь, что тот сейчас взорвется, поднес телефон к уху.
– Привет, Ник, – прошелестел в трубке чей-то хрипловатый, абсолютно незнакомый голос, – Надеюсь, тебе не скучно лежать одному в палате… Или, может, тебя развлекают видения?
– К… к… – Дерек смутно попытался что-то прохрипеть в ответ, однако, горло перехватило, и он не смог выдавить из себя ни звука. Альфа хрипло рассмеялся в трубке.
– Вижу, ты уже и голоса лишился от ужаса. Хорошо, Конте, хорошо… Ты будешь бояться меня, будешь дрожать от страха, только услышав мое имя! Я заставлю тебя трепетать, заставлю тебя умолять меня о пощаде, всесильный Доминик… А когда ты сдохнешь, я буду пить на твоих похоронах, я буду отмечать этот момент! Можешь ничего не говорить мне сейчас. Ты надеешься на спасение, думаешь, тебя смогут защитить твой неумелый брат и этот идиот-официант?
Дерек на миг остолбенел от столь нелестного отзыва о его умственных способностях, однако, сказать ничего не успел, да и, говоря начистоту, просто не посмел. Рисковать, давая понять Альфе, что трубку взял не тот, на кого он рассчитывал, не хотелось.
– Сначала умрешь ты, а потом они, – продолжал шелестеть голос, – Я ненавижу тебя, Конте, ненавижу твою чертову удачливость, твою везучесть! Ты должен был сдохнуть много лет назад, ты должен был сгнить в тюрьме после убийства капитана, а ты выбрался! Выжил! И смог подняться на такую высоту, какая никому и не снилась… Но ничего, ничего, Ник, я убью тебя, убью твоего брата и твоего нового друга, и все твои деньги заберу себе! Поверь, я сумею сделать это, а ты… ты ничего не сможешь изменить. Жребий брошен, Ник. Обратной дороги нет, не для тебя, не сейчас… Ты похож на барахтающегося в зыбучих песках глупца, но все твои попытки спастись лишь заставляют тебя проваливаться еще глубже! Ну, что же… Приятной кончины!
В ухо посыпались короткие гудки. Дерек, совершенно деморализованный, медленно отвел телефон от уха и, действуя абсолютно механически,